Только моя (СИ)

Это помогло. Переведя дыхание, Лида подошла к кроватке и села рядом прямо на пол. Руки ее ласково гладили шелковые волосики сына, спящего крепким здоровым сном. Так она просидела минут пятнадцать, ожидая, когда у Мамая лопнет терпение, и он уйдет.

Однако он не ушел. Мамай молча стоял и наблюдал за каждым ее движением. Лиду начала бить мелкая нервная дрожь, и он это чувствовал. Но ничего не мог с собой поделать. Он не мог заставить себя уйти, когда она рядом — такая теплая и желанная, пахнущая материнским молоком.

Мамай подошел и опустил руки на ее плечи. Осторожно поглаживая, он опустился рядом. Лида попыталась встать, но Мамай проворно схватил ее в кольцо своих железных объятий и впился в губы долгим страстным поцелуем.

Лиде показалось, будто в голове одновременно разбились сотни зеркал и брызнули осколками во все стороны. Руки ее сами поползли вокруг его шеи, пальцы вонзились в густые черные волосы и начали ласкать затылок. Но, теряя остатки разума, она все же нашла в себе силы прошептать, впрочем, довольно неубедительно:

— Пожалуйста, не надо.

— Ты же хочешь, — возразил Мамай, целуя ее ушко, — Я вижу.

— Ты ошибаешься. Я ничего не хочу…

— Я вижу… как ты не хочешь…

Этого Лида не смогла вынести. Слишком долго в ней копилась тоска и боль от утраты. Любовь или страсть — она сама не понимала что именно, захватили ее целиком. Они оба не заметили, как оказались на кровати обнаженные, сплетенные страстью в один клубок. И все было как будто впервые, и в то же время чувство чего-то родного и близкого, словно долгожданное возвращение домой, делало каждое мгновение особенно сладким.

Глава 40

Так продолжалось почти неделю. Как сон наяву, от которого не хочется просыпаться. Лида жила каждым днем словно он был последним, дышала и никак не могла надышаться. Но сказка должна была рано или поздно кончиться. Впрочем, какая сказка. Скорее агония. И Лида всей кожей чувствовала, как приближается конец.

Она вошла на кухню, привлеченная аппетитными запахами. Дима явно преуспел в искусстве приготовления завтраков за время ее отсутствия. Лида прошла к плите и чисто по-женски придирчиво окинула взглядом кастрюли. Дима повернулся к ней и улыбнулся, как-то странно, как показалось Лиде.

Она смутилась и отошла от плиты к столу.

— Завтрак готов. Сегодня яичница с майонезом и помидорами, как вы любите.

Лида вздрогнула и подняла на него глаза. Молоточки в голове бешено застучали.

— Откуда ты знаешь, как я люблю?

— У меня хорошая память.

— Мы знакомы неделю, и ты не прав. Я люблю жареные куриные ножки. Можно с помидорами, только свежими.

— К сожалению, ножки нужно жарить, а это займет время. Или вы подождете? — Дима уставился на нее цепким пронизывающим взглядом.

Лида напомнила себе, что мышцы его глаз парализованы. Она ошибается, если думает, что он что-то заподозрил. У него просто такой взгляд. Надо уйти от этого взгляда. Скрыться, сделать что-нибудь.

— Я подожду, — сказала она и встала, намереваясь уйти. — Пойду, приведу себя в порядок.

Она вылетела из кухни, чувствуя себя зверем, загнанным в клетку. Некуда бежать и негде спрятаться. Можно только лечь и закрыть лицо руками, чтобы не видеть, как рушится мир вокруг нее.

Лида вошла в комнату и начала нервно метаться из угла в угол. Степка услышал шум и захныкал. Лида взяла его на руки и стала укачивать. Надо что-то придумать, что-то срочно предпринять, чтобы не сойти с ума.

Она зашла в ванную и посмотрела на себя в зеркало. Бледная и похудевшая, Лида тем не менее отчаянно напоминала саму себя. Она и не была никем иным. Значит, ей нужно стать Юлей.

Лида уложила уснувшего малыша в кроватку, подоткнула одеяло и достала из тумбочки косметичку. Кое как накрасившись отвыкшими руками, она критически осмотрела себя в зеркало. Никуда не годится. Слишком неестественно, слишком красноречиво, а значит заметно. Лида пошла в ванную, умылась и повторила процедуру еще раз.

Результат оказался значительно лучше, и удовлетворенная Лида отправилась на кухню завтракать.

Дима сразу же заметил перемену и усмехнулся, ставя перед Лидой тарелки с едой.

— Приятного аппетита, Лида.

— Спасибо. А что хозяин, уже уехал? — как бы между прочим спросила она.

— Давно.

— И есть шанс, что он не вернется?

Дима, вытиравший в этот момент посуду, скомкал в руках полотенце и швырнул его на стойку. Глаза его насмешливо заблестели.

— Вам не очень удается строить из себя ту, какой вы не являетесь. К тому же вам не идет.

— Я искренне не понимаю твоих намеков. — пожала плечами Лида. — Тебе больше заняться нечем?

Дима неожиданно расхохотался и, подобрав полотенце, вернулся к посуде.

— Как знаете. Я бы на вашем месте не играл в эти игры.

— Ты что-то слишком много из себя строишь для обычной посудомойки.

— А вы отлично ориентировались в доме для первого дня. Прямо как будто жили здесь не один месяц.

— Я быстро учусь, — ответила Лида и начала методично жевать курицу, показавшуюся ей абсолютно безвкусной. Мысли роем вились вокруг одной и той же задачи.