Том 2. Стихотворения 1820-1826

    Недавно бедный музульман
    В Юрзуфе жил с детьми, с женою;
Душевно почитал священный Алькоран
    И счастлив был своей судьбою;
Мехмет (так звался он) прилежно целый день
    Ходил за ульями, за стадом
    И за домашним виноградом,
    Не зная, что такое лень;
Жену свою любил – Фатима это знала,
И каждый год ему детей она рожала –
По-нашему, друзья, хоть это и смешно,
  Но у татар уж так заведено. –
    Фатима раз (она в то время
    Несла трехмесячное бремя,
А каждый ведает, что в эти времена
И даже самая степенная жена
Имеет прихоти то эти, то другие,
    И боже упаси, какие!)
Фатима говорит умильно муженьку:
«Мой друг, мне хочется ужасно каймаку.
    Теряю память я, рассудок,
    Во мне так и горит желудок;
Я не спала всю ночь – и посмотри, душа,
Сегодня, верно, я совсем нехороша;
    Всего мне должно опасаться:
    Не смею даже почесаться,
Чтоб крошку не родить с сметаной на носу –
    Такой я муки не снесу.
Любезный, миленький, красавец, мой дружочек,
Достань мне каймаку хоть крохотный кусочек».
Мехмет разнежился, собрался, завязал
    В кушак тарелку жестяную;
Детей благословил, жену поцеловал
И мигом в ближнюю долину побежал,
    Чтобы порадовать больную.
Не шел он, а летел – зато в обратный путь
Пустился по горам, едва, едва шагая;
И скоро стал искать, совсем изнемогая,
    Местечка, где бы отдохнуть.
    По счастью, на конце долины
      Увидел он ручей,
Добрел до берегов и лег в тени ветвей.
    Журчанье вод, дерев вершины,
Душистая трава, прохладный бережок,
    И тень, и легкий ветерок –
    Всё нежило, всё говорило:
«Люби иль почивай!» – Люби! таких затей
    Мехмету в ум не приходило,
Хоть он и мог. – Но спать! вот это мило –
    Благоразумно и верней. –
За то Мехмет, как царь, уснул в долине;
Положим, что царям приятно спать дано
    Под балдахином на перине,
    Хоть это, впрочем, мудрено.

Вяземскому («Язвительный поэт, остряк замысловатый…») *

Язвительный поэт, остряк замысловатый,
И блеском колких слов, и шутками богатый
Счастливый Вяземский, завидую тебе.
Ты право получил, благодаря судьбе,
Смеяться весело над Злобою ревнивой,
Невежество разить анафемой игривой.

«Эллеферия, пред тобой…» *

Эллеферия¹, пред тобой
Затмились прелести другие,
Горю тобой, я вечно твой,
Я твой навек, Эллеферия!

Ее пугает света шум,
Придворный блеск ей неприятен;
Люблю в ней пылкий, правый ум.
И сердцу глас ее понятен.

На юге, в мирной темноте
Живи со мной, Эллеферия,
Твоей . . . . . красоте
Вредна холодная Россия.

«Примите новую тетрадь…» *