Том 3. Записки охотника

Полный текст ее, записанный в Малоархангельском уезде Орловской губ., см.: Киреевский, вып. II, ч. 2, с. 119–120.

Но вскоре В. А. Инсарский заметил Тургеневу, что эта веселая, почти плясовая песня, каким бы певцом она ни была исполнена, не могла возбудить в слушателях грустных и томительных чувств и тронуть их до слез, как это представлено в рассказе, и рекомендовал заменить ее более содержательной и глубокой «Дороженькой», которую тут же и спел (Инсарский В. А. Половодье. СПб., 1875, с. 139–140. См. также: Записки В. А. Инсарского. СПб., 1898. Ч. 2, с. 309. Свидетельство Инсарского появилось в печати еще при жизни Тургенева и не вызвало возражений с его стороны). В цензурной рукописи Тургенев заменил песню «Дороженькой», вполне соответствующей его замыслу и гораздо лучше, чем прежняя, контрастирующей с песней рядчика. В мемуарах Л. А. Жемчужникова сохранился рассказ о том, как Тургенев устроил у себя в петербургской квартире состязание певцов — художника К. А. Горбунова, исполнявшего русские песни, в том числе «Дороженьку», и автора мемуаров, исполнявшего песни украинские (см.: Жемчужников Л. От кадетского корпуса к Академии художеств. 1828–1852. М., 1926, с. 101–102). Такое состязание могло быть устроено Тургеневым специально для проверки указаний Инсарского, в связи с текстом «Певцов», готовившимся тогда для отдельного издания «Записок охотника».

Протяжная любовная песня «Дороженька» в печатные сборники входила с 30-х годов XIX века и пользовалась исключительной популярностью. Один из вариантов ее, записанный в Ржевском уезде Тверской губ., см.: Киреевский, вып. II, ч. 1, с. 69.

Петр Петрович Каратаев

Впервые опубликовано: Совр, 1847, № 2, отд. I, с. 197–212 (ценз. разр. 31 янв. 1847 г.), подпись: Ив. Тургенев. Название «Петр Петрович Каратаев» сопровождено здесь подзаголовком «Рассказ» и эпиграфом: «„Вот благородное угасло сердце“ (Горацио в „Гамлете“)» (подзаголовок был снят в ценз. рукоп. 1852 г., эпиграф — в ЗО 1860). Текст рассказа в «Современнике» разделен на две части; каждая из них, как главка, обозначена римской цифрой.

Автографы неизвестны. В момент публикации рассказа Тургенев находился за границей и в последующие месяцы, по-видимому, беспокоился, как бы оригинал набора не затерялся в редакции «Современника». 24 июня (6 июля) 1847 г. в письме, адресованном Белинскому, Тургеневу и Анненкову в Зальцбрунн, Некрасов заверял Тургенева: «…оригинал „Каратаева“ сохраню» (Некрасов, т. X, с. 71).

В настоящем издании в текст ЗО 1880 внесены следующие исправления:

, строки 19–20. Вместо «Иной бог знает что делает, и ничего!» — «Иной мужика дерет как липку, и ничего!» (по Совр и ценз. рукоп.). Замена сделана в цензурной рукописи цензором.

, строка 21. Вместо «Был у меня щенок от нее» — «Был у меня и щенок от нее» (по Совр, ценз. рукоп. и всем изданиям до ЗО 1880).

, строка 27. Вместо «не сумел держаться» — «не сумел удержаться» (по Совр, ценз. рукоп. и всем изданиям до ЗО 1880).

, строка 2. Вместо «положил голову на руки и оперся руками» — «положил голову на руки и оперся локтями» (по Совр). В цензурной рукописи — ошибка писца.

, строка 15. Вместо «Старуха замолчала» — «Старуха помолчала» (по Совр, ценз. рукоп., ЗО 1852).

, строки 25–26. Вместо: «Ах, ты мой господи, да разве я…» — «Ах ты, мой господи, Иисусе Христе! Да разве я в своих холопьях не вольна?» (по Совр и ценз. рукоп.). Вычерки сделаны в цензурной рукописи цензором.

, строки 24–25. Вместо «наконец и мне стыдно стало» — «наконец, мне стыдно стало» (по Совр, ценз. рукоп. и всем изданиям до ЗО 1880).

, строки 39–43. Вместо «да как заплачет…» — «да как заплачет… Да ведь с радости заплакал, а вы что подумали? Мы Кулика задарили. Она ему, голубушка, сама пятирублевую ассигнацию под конец вынесла, — а он ей как бухнет в ноги — такой чудной!» (по ценз. рукоп., где это вычеркнуто цензором).

, строка 12. Вместо: «оригинальную московскую кофейную» — «оригинальную, московскую кофейную» (по ценз. рукоп., ЗО 1852 и ЗО 1859). (Ср. Delaveau, p. 190: «qui, comme tous les cafés de Moscou, était un lieu assez étrange».)

Документальных свидетельств о времени возникновения замысла рассказа и о работе над ним не имеется[119]. Можно лишь предполагать, что он был написан в конце 1846 г., перед отъездом Тургенева за границу. «Я был очень занят всё это время, — писал он П. Виардо 3 (15) декабря, — занят и до сих пор благодаря нашему новому журналу <„Современнику“>». Намерение Тургенева выполнить взятые на себя «обязательства» к Новому году свидетельствует о том, что он должен был сдать в редакцию «Современника», только что перешедшего к Некрасову и Панаеву, материал для февральского номера.