Повесть писалась в 1887–1888 годах и должна была появиться в свет в ноябрьском номере московского журнала «Русская мысль» за 1888 год под своим первоначальным заглавием «Зенон Златокузнец». Однако редакция «Русской мысли», усмотрев в изображенном там «патриархе» чуть ли не портрет московского митрополита Филарета Дроздова, решила обезопасить себя от неприятных последствий и без ведома автора направила повесть в духовную цензуру. Духовная цензура наложила на повесть свое veto (см. А. Лесков. Жизнь Николая Лескова, М., 1954, стр. 560). Впрочем, сам Лесков излагает это событие несколько иначе. В письме к Л. Н. Толстому от 1 октября 1888 года он писал: «Поп, которому давали читать, будто «открыл сходство между патриархом и Филаретом», после чего будто «Русск<ая> М<ысль>» «ахнула и сама отказалась печатать» («Письма Толстого и к Толстому», М.—Л., 1928, стр. 72; письмо это здесь ошибочно датировано 1889 годом). Начавшееся уже печатание повести было приостановлено. Вскоре Лесков узнал, что во всей этой истории определенную роль сыграл его могущественный враг, начальник Главного управления по делам печати Феоктистов. 20 ноября 1888 года Лесков пишет В. А. Гольцеву: «Сейчас… был у меня Вк. Мх. (Вукол Михайлович Лавров. —
«Некоторые грустные и для меня, как для писателя, весьма многозначащие обстоятельства, — пишет Лесков, — побуждают меня просить редакцию «Русских ведомостей» напечатать от меня нижеследующие строки.
В августе 1888 года в петербургских газетах было помещено известие, что я написал повесть из первых веков христианства, под заглавием «Зенон Златокузнец». Потом вскоре же среди разных других литературных новостей было упомянуто, что повесть «Зенон» приобретена редакциею журнала «Русская мысль», который издается в Москве, и что повесть эта будет напечатана в осенних книжках этого журнала.
Все три известия были верны, но одно из них — именно последнее — осталось невыполненным, и это подало повод к таким рассказам и толкованиям, которых я не могу оставить без разъяснения.
В кружках литературных и среди читателей, интересующихся тем, что нового является в литературе, быстро распространились и упорно держатся два крайне неприятные мне известия. Говорят, будто в повести «Зенон Златокузнец» под вымышленным именем представлено мною одно недавно умершее лицо русского происхождения, жившее и действовавшее в Москве, и будто это повело к затруднениям, расстроившим мои отношения с редакторами журнала «Русская мысль», почему повесть «Зенон» и не напечатана в этом журнале.