Трагедия сорок первого. Документы и размышления

В телефонном разговоре с членом Военного совета ВВС Западного фронта комиссаром 1 ранга Степановым, докладывавшим обстановку по «ВЧ» и предложившим перевести штаб ВВС за восточную окраину Москвы, Сталин неожиданно спросил: «А у вас есть лопаты?» Недоумевая, Степанов уточнил, какие нужны лопаты. Сталин ответил, что, какие найдутся, ему все равно. Потом произнес запомнившуюся всем присутствующим при разговоре тираду: «Вот что, товарищ Степанов, возьмите лопаты и дайте каждому вашему товарищу по лопате в руки. Пусть они начинают рыть себе под Москвой братскую могилу. Отступления не будет. Вы пойдете на Запад изгонять врага, а я останусь в Москве и буду руководить военными операциями фронтов».^{469}

Сказать такие слова, когда 13 октября наши войска были вынуждены сдать Калугу, а 17-го — Калинин, 18-го будет сдан Можайск, мог только мужественный человек, понимавший всю меру ответственности за всех тех, кто защищал Москву, кто верил в победу, кто ковал ее в тылу. Кто иной раз и жестко, резко, может быть, и грубо требовал делать то, что необходимо делать для победы. Все, кто слышал эти слова и был очевидцем разговора, поняли: Москву не сдадут.

Бывший председатель Московского Совета В.П. Пронин вспоминает: «18 октября немецкие войска захватили Можайск — последний город перед Москвой на этом направлении. Вечером 19 нас с А.С. Щербаковым вызвали на заседание ГКО. Идем по территории Кремля, впереди нас маячат Молотов, Маленков, Берия. Слышим раздраженный, с сильным акцентом голос Берии: «Оставлять надо Москву, иначе передушат нас здесь, как курят».

Приходим на заседание. Сталин, напомнив о тяжелом положении на фронте, спрашивает: «Что будем делать? Будем ли дальше защищать Москву?» Все молчат. Тогда он говорит: «Я считаю, что оставлять Москву нельзя».

Первым вскакивает Берия: «Конечно, товарищ Сталин, какой тут может быть разговор!»

Сталин обращается к Маленкову: «Пиши постановление о введении в Москве осадного положения»…

Прочитав написанное, Иосиф Виссарионович, зло так, бросил: «Тебе только волостным писарем работать. Пиши, что я буду диктовать».^{470}

Перед тем, как окончательно утвердить документ, было решение привлечь к работе юристов. Но нарком юстиции, Прокурор СССР, главный военный прокурор уже выехали из Москвы. Пригласили заместителя военного прокурора Н.П. Афанасьева. Вспоминает Афанасьев: «…Иосиф Виссарионович, слегка кивнув нам на наше приветствие и садясь к столу, сразу же сказал: «Ну, время не ждет. Начнем. Проект у всех есть?».

Действительно, в руках у всех были какие-то листы, а после слов Сталина вошедший вслед за нами Поскребышев положил такие же листы мне и Артемьеву. Я только успел прочесть заголовок, как Сталин, обращаясь ко мне, спросил: «Товарищ прокурор, скажите, какие у нас есть законы об осадном положении? Вы знакомы с проектом?»

Афанасьев справился с волнением и ответил, что проект только что получил и еще не успел его прочесть. «Ну что ж, ознакомьтесь сначала», — сказал Сталин.

Это был проект о введении осадного положения в городе Москве. Он был сравнительно небольшим, на одной странице… Прочитав его, прокурор ответил, что осадное положение за всю историю Советской власти объявлялось лишь однажды и ненадолго — в период Кронштадтского мятежа в городе Петрограде, а в период Гражданской войны неоднократно и в разных местах объявлялось военное или чрезвычайное положение. Что же касается законов, то специальных законов по таким вопросам не существует. Не было необходимости в том. Сталин, стоя у стола, молча выслушал ответ, потом, как бы раздумывая, сказал: «Нет, осадное лучше, это строже и более ответственно для людей».

А затем спросил присутствующих, есть ли замечания к проекту. Все молчали. Тогда Сталин сказал: «Ну, раз так — визируйте, проект примем».

После членов ГКО постановление тут же подписал и Сталин.^{471}

«Сим объявляется, что оборона столицы на рубежах, отстоящих на 100–120 км западнее Москвы, поручена командующему Западным фронтом генералу армии т. Жукову, а на начальника гарнизона г. Москвы генерал-лейтенанта т. Артемьева возложена оборона Москвы на ее подступах. В целях обеспечения обороны Москвы и укрепления тыла войск, защищающих Москву, а также в целях пресечения подрывной деятельности шпионов, диверсантов и других агентов немецкого фашизма Государственный Комитет Обороны постановил:

1. Ввести с 20 октября 1941 г. в городе Москве и прилегающих к городу районах осадное положение…

3. Охрану строжайшего порядка в городе и в прилегающих районах возложить на коменданта города Москвы генерал-майора т. Синилова, для чего в распоряжение коменданта предоставить войска внутренней охраны НКВД, милицию и добровольческие рабочие отряды.

4. Нарушителей порядка немедля привлекать к ответственности с передачей суду военного трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте.