Трактаты

46. Ты, пожалуй, заметишь, что апостол везде так осуждает дела плоти, будто осуждает саму плоть; но, заботясь, чтобы никто не подумал этого, он получает нужный смысл при помощи иных или отчасти связанных с плотью вещей. Например, говоря, что те, которые во плоти, не могут быть угодны Богу (Римл. 8:8), он тут же от ложного понимания обращает к истинному, прибавляя: Но вы пребываете не во плоти, а в духе (9). На самом деле они, конечно, пребывают во плоти; но апостол, говоря, что они не во плоти, показал, что они не свободны от плотских дел. То есть лишь те не могут быть угодны Богу, которые живут плотски (а не потому, что пребывают во плоти), а угодны Богу те, которые, пребывая во плоти, поступают по духу. И опять он говорит: Тело мертво, но из-за греховности, – равно как дух есть жизнь (10) вследствие праведности. Противопоставляя жизнь смерти, помещенной во плоти, он, без сомнения, там обещал жизнь за праведность, где назначил смерть за греховность. Но противопоставление жизни и смерти напрасно, если жизни нет там, где есть ее противоположность – смерть, от которой, конечно, следует освободить тело. Однако если жизнь изгоняет смерть из тела, она не может совершить этого, не проникнув туда, где находится изгоняемое. Но к чему мои путаные рассуждения, если апостол говорит совершенно определенно: Если Дух Того, Кто воскресил Иисуса из мертвых, живет в вас, Он воскресит и смертные тела ваши через Духа Его, обитающего в вас (11). Поэтому если кто-нибудь считает душу смертным телом, он вынужден признать (ибо не может отрицать, что и плоть – тоже смертное тело) такое же воскресение плоти в силу ее одинакового положения с душой. Пойми же из следующих слов, что осуждаются дела плоти, а не сама плоть: Итак, братья, мы не должники плоти, чтобы жить по плоти. Если вы станете жить по плоти, то умрете, а если духом будете умерщвлять дела плоти, будете жить (12–13). Далее (чтобы мне ответить по порядку), если тем, кто пребывает во плоти, но ведет жизнь согласно духу, обещается спасение, то уж не плоть противится спасению, но действие плоти. А если устранить дела плоти как причину смерти, плоть оказывается спасенной и свободной от причины смерти. Ибо закон, – говорит апостол, – духа жизни во Христе Иисусе освободил меня от закона греха и смерти (2). Конечно, это тот закон, который, – как он сказал выше – обитает в наших членах (ср. 7:23).

Значит, наши члены не подвластны уже закону смерти, а потому и закону греха, – от которых они освобождены. Поскольку закон, ослабленный плотью, был бессилен, Бог послал Сына Своего в образе плоти греховной и за грех осудил грех во плоти (8:3), но не плоть во грехе: ибо дом не будет осужден вместе с обитателем. А он сказал, что грех обитает в нашем теле (ср. 7:20). Но раз грех осужден, то плоть освобождена; а если не осужден, то плоть подвластна закону смерти и греха. Поэтому если он и назвал помыслы плоти смертью, а затем и враждой к Богу (8:6–7), это не касается самой плоти. Ты, конечно, возразишь: «Кому же будут принадлежать помыслы плоти, как не самой ее субстанции?» – Это было бы, конечно, правильно, если бы ты доказал, что плоть имеет помышление от себя самой. Но его не бывает без души; стало быть, считай, что помыслы плоти следует относить к душе, хоть порой они и приписываются плоти, ибо производятся ради плоти и через плоть. Именно потому, говорит он, грех и обитает во плоти, что душа, от которой возникает грех, есть жилица плоти, а плоть умерщвлена – не в смысле существования, а в смысле [греховности] своей. Ибо и в другом месте он говорит: Как вы, словно живущие в мире, держитесь установления? (Колосс. 2:20), – обращаясь не к мертвым, а к тем, кто должен был оставить мирские обычаи.