Трамвайность

Змея вползла на шест и превратилась в орла. На месте, где стояла лже-Артана, лежал пес с длинными ушами. На троне же остался сидеть двойник Веника. Словно облитый нефтью жуткий манекен.

Пятясь назад, Веник смотрел на него, не в силах до конца поверить в то, что видит. Двойник помахал рукой. И Веник мог поклясться, что в какой-то момент тот улыбнулся. Мрачной улыбкой ожившего сгустка тьмы.

– ТОРГОВЫЕ ЛЮДИ ЧИК-ЧИРИКИ, ВОЙДИТЕ, – громогласно пригласили Тени.

Торговцы тяжело вдохнули и переглянулись – никто из них не хотел идти.

Юная шпионка приставила палец к губам и подмигнула. Ответное подмигивание перешло в нервный тик, и Веник уставился под ноги, смутившись.

Вся компания пустилась в обратный путь по дворцовым коридорам. После порошка Патефон шел вперед, как зомби, утратив все те многочисленные мысли о женском поле, которые обычно вертелись у него в голове. В спину его толкала хмурая и молчаливая Инга. Муромский тоже ничего не говорил. Все обдумывали аудиенцию у Теней.

Когда они вышли из Крылатого дворца, уже стемнело. На небе проступили незнакомые созвездия. Вдоль дороги через сад горели желтые фонарики в виде пташек, сидящих на деревьях. У первых ворот все так же стоял знакомый стражник. Прислонившись к ограде, он дремал. Кусаки видно не было.

Веник посмотрел на дворец. Его массивные крылья темнели на фоне сгущающейся синевы.

– Картина, – спохватился Муромский. – Я оставил ее у Теней. Надо же…

– Теперь она не имеет никакой цены, – заверила Инга, застегивая куртку.

– А если имеет? Тени могли ошибиться или…

– Хотите сказать, соврать? Я вас умоляю, Степан Ильич. Тени никогда не лгут, сами знаете.

– Тени никогда не шепчут, – задумчиво сказал Муромский. – Да, Инга, ты права. Все оказалось зря.

– Почему же зря? Наблюдать, как Молчание держит за глотку рыжего болвана и потчует теневым порошком, – того стоит. Я всегда знала, что она любит рыженьких. Ходят слухи, что Молчание просто так, ради удовольствия, отрубила пальцы и уши одному солнцем поцелованному. Тени дали ей поручение, ну она и вошла во вкус. Брр, у меня от нее всегда мурашки по коже.

– Брось. Молчание стала служить Теням не от хорошей жизни. И лучше нам никогда не знать ее истории. – Муромский посмотрел на Веника так, будто только сейчас его заметил. – Инга, скоро Петер начнет круг? Успеем на вечерний трамвай?

Девушка подошла к фонарю, чтобы узнать время:

– Через полчаса. Успеем дойти пешком до Нового Депо раньше, чем подойдет местный тарантас на куриной тяге. Нет, если хотите, ждите, а я пройдусь.

– Мы все пройдемся, тем более воздух как никогда чист. Согласитесь, Вениамин, в Мосграде, то есть в Москве, дышится совсем не так. А здесь ни фабрик, ни заводов, ни машин. Вся промышленность вертится вокруг магии птиц.

Веник действительно чувствовал необыкновенную вечернюю свежесть, но его беспокоили судорожные кивки Патефона. При каждом шаге тот резко закидывал голову назад.

– Что с ним? – спросил Веник.

– Теневой порошок начал действовать. Сейчас у вашего друга стираются последние воспоминания. Через пару часов он забудет сегодняшний день. Правда, Молчание успела дать ему лишь треть от необходимой порции. Предполагаю, стертые образы вернутся к нему в будущем.

– Или не вернутся. С теневым порошком никогда точно не знаешь, как будет. Он вообще может позабыть все, что знал и умел, – «успокоила» Инга.

По обе стороны от широкой, мощенной брусчаткой улицы пристроились аккуратные двухэтажные домики с покатой крышей. В большинстве окон горел лимонно-желтый свет, реже – ярко-оранжевый.

– Комнатные сычи вырождаются. – Инга показала на окно с дрожащим бледным светом. – Такими темпами очень скоро Чик-Чирики массово познакомится со свечами. Птицы слабеют – волшебство слабеет.

– Проклятие Анны. Многие в него здесь верят. Считают, что Анна, связавшись с демонами сто лет назад, навлекла гнев Птаха – божества, создавшего мир. С тех пор птицы начали рождаться слабее предыдущих поколений, некоторые и вовсе без магических способностей. – Муромский зевнул. – Когда я работал кондуктором, случаи вырождения были относительно редки. А нынче все привыкли. Куриц заменяют лошадьми, сычей свечами, ястребов, сапсанов, луней и пустельг – пистолями и клинками. Легендарных дымчатых куропаток осталось так мало, что каждая стоит целое состояние. Недавно слышал от Межавы, что из Вопля похитили одну такую и прячут где-то здесь, в столице, надеясь переправить во Фьють.