Третья мировая информационно-психологическая война.

Вот позвал Шостакович, три джаза – живот болит. А я хлопаю. Малодушие. Когда джаз- колики. Может, это и старорежимно, я люблю Ойстраха. Постоим за старину, чтобы не поддаваться упадничеству… Что делать с Неизвестным и Жутовским? Если не понимают- уезжайте. Поддерживать это направление не будем. С Кеннеди мы пошли на компромисс, внутри государства этого быть не может…".

На следующей встрече в свердловском зале Кремля (март 1963 г.) происходит следующий диалог:

"А. ВОЗНЕСЕНСКИЙ. Как и мой учитель Маяковский, я не член партии…

Немедленно в разговор включился на глазах распалявшийся Н. С. Хрущев.

Н. С. ХРУЩЕВ. Не афишируйте. Предатель. Посредник. Наших врагов. Ты не член моей партии, господин Вознесенский! Ты не на партийной позиции. Для таких самый жестокий мороз… Обожди еще, мы тебя научим. Ишь ты какой Пастернак… Получайте паспорт и езжайте к чертовой бабушке. К чертовой бабушке!

Зал неистовствовал. А. Вознесенский не договорил, ушел с трибуны".

Во всей этой истории, рассказанной Б. Жутовским /3/, обращает на себя внимание полная бессмысленность обвинений, их резкость, нарочито обидный характер. При всем при том критикуемые деятели искусства и писатели не нанесли никакого ущерба или урона советской власти. Видна скрытая цель – показать, что советская власть против искусства (также как она была против науки в начале 50-х).

В июне 1963 г. состоялся Пленум ЦК. С докладом выступал секретарь ЦК по идеологическим вопросам Л. Ф. Ильичев. Он четко выделил главное оружие противника /4/.

"Искусство втянуто в водоворот идейных битв, оно находится на "баррикадах сердец и душ". Здесь не может быть перемирия и примирения, идейных уступок и компромиссов. Наши идейные противники включают в свой арсенал такое оружие, как формализм, абстракционизм, декадентство, хотят засорить наше поле идеологическими сорняками, чьи семена выведены идейными селекционерами капитализма".

В это время в печати развернулась ожесточенная кампания против художников – абстракционистов. По тону печати создавалось полное впечатление, что именно здесь таится главная идеологическая угроза. Все мероприятия проводились под знаменем утверждения ленинских принципов. В докладе Ильичева говорилось /4/:

"Позиция нашей партии по идейно-художественным вопросам известна, она обоснована в трудах нашего учителя и вождя Владимира Ильича Ленина, изложена в Программе КПСС, конкретизирована и развита в замечательных выступлениях Н. С. Хрущева. Партия проводила и будет проводить ленинскую линию-бороться за партийность и народность, за идейность и высокую художественность. Никакой почвы под собой не. имеют опасения, что критика формалистических" абстракционистских тенденций в искусстве может будто бы привести к творческому застою, к возрождению методов руководства искусством периода культа личности и т, д. Во всей нашей жизни восстановлены ленинские нормы, ленинские принципы руководства, в том числе в руководстве литературой и искусством. (Аплодисменты).