Третий Георг

«Бог мой, кого же они подсунули бедному мальчику! – размышляла тем временем Элизабет. – Ручаюсь, что все его мысли – о милой Саре или прекрасной Ханне. Какие тайны я могла бы поведать этой малышке с крокодильим ртом, если бы захотела!»

Элизабет держалась слишком уверенной. Именно она сыграла не последнюю роль в любовной истории с Ханной Лайтфут, ведь король, тогда еще принц Уэльский, доверял ей свои секреты и просил ее советов. Разве это не она – Элизабет нашла комнаты в Хаймаркете, где Георг тайно встречался со своей квакершей? А разве не она помогала в их тайном побеге?! И какая ей от всего этого польза? Эта хитрая старая матрона – вдовствующая принцесса – уже давно удалила бы ее от двора, не сумей Элизабет прибегнуть к небольшому, деликатному шантажу. И лорд Бьют тоже ее побаивался!

Теперь, правда, Элизабет поглощена своими проблемами: она озадачена тем, как бы ей заполучить в мужья герцога Кингстона. Он был безумно влюблен в нее, и она стала его любовницей, без которой он не мог жить. Однако в свое время Элизабет поторопилась – вышла замуж за Харви, правда, об этом мало кто знает. И теперь ей придется каким-то образом выпутываться из этой нелепой ситуации. Тем временем она выжидала благоприятного момента и прислуживала новой королеве.

Бедное дитя, подумала Элизабет. Стоит ли предупредить ее, что король увлечен этой девчонкой Леннокс? Нужно ли подсказать ей, что если она проявит достаточно ума, то сможет обставить свою свекровь в ее собственной игре. Нет, Элизабет, держись подальше! Перед тобой стоит серьезная задача – стать герцогиней Кингстон. Пусть королева сама позаботится о себе.

– Полагаю, вы служите вдовствующей принцессе? – спросила Шарлотта по-французски.

– Да, Ваше Величество. Я думаю, она выбрала меня, потому что сам король всегда оказывал мне честь, проявляя интерес к моему благополучию.

– Рада это слышать.

– Вы очень любезны, мадам. Надеюсь верно служить вам, ибо таково желание Его Величества.

Она умна и весьма осведомлена, решила Шарлотта. У этой женщины большой жизненный опыт. Как они называли ее: «Мисс Чадлей»? Странно, что она не замужем и не стала какой-нибудь графиней или герцогиней. Надо будет побольше разузнать об этой интригующей женщине.

Наконец Шарлотта была готова к утреннему приему и направилась в гостиную. Там оказались в сборе все подружки невесты, среди которых она тут же увидела Сару Леннокс, выглядевшую такой же свежей, привлекательной и такой же красивой в своем бархатном платье, как и в белом с серебром одеянии подружки невесты с бриллиантовой диадемой на голове.

Согласно своему положению при дворе Сара заняла место возле трона, у которого стояла Шарлотта, принимая пэров и их супруг, пришедших засвидетельствовать ей свое почтение.

Шарлотта вдруг почувствовала себя одинокой, так как не знала языка, на котором говорили все вокруг, и она вновь решила как можно быстрее выучить английский.

Маркиза называла имена людей, представавших перед королевой; затем они преклоняли перед ней колени, целовали ее руку и клялись в своей верности.

– Лорд Уэстморленд, – объявила маркиза. Оглядываясь по сторонам подошел вельможа. Он почти слеп, пояснила ей шепотом маркиза.

Шарлотта благожелательно улыбнулась ему, но он ее не заметил и, к явному ужасу и скрытому удовольствию всех присутствующих, преклонил колени и взял руку Сары Леннокс, стоявшей почти рядом с королевой.

– Нет-нет, – зашипела на него маркиза, а Сара отпрянула назад, словно ее ударили.

Королева протянула свою руку, и лорд Уэстморленд поцеловал ее. Шарлотта ничего не видела вокруг, а лишь ощутила воцарившуюся в зале тишину.

Через несколько дней произошла первая стычка Шарлотты со своей свекровью.

Шарлотта готовилась к принятию причастия; фрейлины достали все ее новые драгоценности, поскольку считали, что это как раз тот случай, когда она наденет их.

Принцесса Августа, старшая сестра Георга, зашла навестить королеву и застала тот момент, когда Шарлотта заявила, что считает неподходящим принимать причастие с диадемой на голове и в усыпанном бриллиантами корсаже.

– Это почему же? – спросила Августа своим не допускающим возражения тоном. Шарлотту возмутило такое обращение, но поскольку они обе говорили на французском, то есть на неродном для обеих языке, она не могла с уверенностью сказать, правильно ли поняла ее.

– Мне кажется, что это означало бы – не проявить должного уважения к предстоящему таинству.