Третий пол

Бойцовского духа Варе хватило еще на несколько попыток освободиться от диагноза, превратившегося в страшный несмываемый ярлык, но в конце концов она сдалась. Борьба, если вести ее по существовавшим в Советском Союзе правилам, требовала поездок в Москву, обращений в Министерство здравоохранения, а этот путь для моей бывшей пациентки был закрыт. Ведь ее скорее всего направили бы для переосвидетельствования к тем врачам, которые когда-то лечили настоящего Николая… Пришлось смириться с тем, что пытаясь выбраться из одного капкана, она угодила в другой, еще более беспощадный, еще меньше оставлявший надежды на то, что сокровенные мечты Вари когда-нибудь сбудутся.

История Николая и Варвары во многом уникальна. С подделкой документов, с полулегальным и вовсе нелегальным изменением имен и фамилий, мне не раз приходилось сталкиваться, но о взаимном превращении двух людей двуг в друга ни до, ни после даже слышать не приходилось. Благодаря этому и все перипетии, связанные с психиатрическим диагнозом-ярлыком, приобретают особенно зловещий оттенок, поскольку ярлык этот оказался приклеен к абсолютно здоровому человеку. Все вместе поначалу вызывало во мне чувство досады – как нагромождение нелепых случайностей, опрометчивых шагов, экспромтов с дурно просчитанными последствиями.

Но с течением времени, когда число транссексуалов среди моих пациентов стало измеряться многими десятками, а опыт зарубежных коллег стал более доступен, я начал смотреть на этот горестный сюжет по-другому. Я понял, что исключительны в нем только конкретные детали, а общий рисунок судьбы не только не редок – он, можно сказать, типичен для людей, родившихся под этой несчастливой звездой. Есть средневековая легенда о бегущих огнях, которые манят темной ночью заблудившегося путника. Он стремится к ним, воображая, что огонек указывает путь к спасению, преодолевает всевозможные препятствия, рискует свернуть себе шею, но когда добегает – перед ним по-прежнему зияющая темнота, а огонек так же далек, как и был. И снова начинается изнурительный и опасный бег.

Жизненный путь транссексуалов часто напоминает мне эту погоню.

Никто из представителей третьего пола, с которыми приходится иметь дело врачам, не может сравниться с транссексуалами в том, с какой энергией, настойчивостью, целеустремленностью добиваются они того, в чем им видится спасение. Да никто больше и не имеет такого четкого и уверенного представления о том, в чем спасение заключается. Но поймать блуждающий огонек невозможно. Он сразу вспыхивает где-то в другом месте.

Так постепенно я стал приходить к убеждению, что ощущение себя лицом противоположного пола составляет всего лишь одну грань этого специфического душевного устройства, причем, самую заметную – и для самого человека, и для окружающих. Но есть и другие особенности. Они не так хорошо видны и не всегда ясна их внутренняя связь с собственно транссексуальными проявлениями. Но именно эти сопутствующие, побочные штрихи психического склада зачастую делают страдания этих людей безысходными, а попытки помочь им – безнадежными.

Об этом – об особенностях личности транссексуалов – нам и пришло время поговорить подробнее.

На одно лицо

Первые исследования, отразившиеся в публикации 50-х годов, базировались на непривычных для медицинской литературы объемах материала. Солидные диссертации писались на основании одного-двух случаев! Но уже в ту пору был сделан принципиально важный вывод относительно общности психологии этих людей, делающей их как бы родными братьями вопреки и всем индивидуальным различиям, и тем своеобразным чертам, которые складываются под влиянием социального окружения или культуры. Мои пациенты, принадлежавшие к особому и во многом неповторимому человеческому типу «хомо советикус» и жившие в условиях, неприемлемых для цивилизованного мира, ничем в этом смысле от французов, бельгийцев или американцев не отличались.

Что же доминирует в этом психологическом портрете?

На первое место выдвигается мощь идеи, несокрушимой убежденности в ошибке, допущенной природой, и в необходимости исправить эту ошибку. Поразительно упорство, с каким сознание удерживает, оборегает в себе этот сверхпрочный монолит, отбрасывая все, что ему противоречит. Общество смотрит на транссексуала как на мужчину (для простоты изложения я буду говорить только об этой мужской-женской разновидности)? Что ж, тем хуже для общества – это оно заблуждается, придерживается извращенных мнений. Характерно внимание транссексуалов к мельчайшим деталям, либо подкрепляющим их версию, либо опровергающим ее. Известны случаи, когда транссексуал категорически отказывался лечь в мужское отделение больницы или не желал читать важные для него письма, если на конверте его имя значилось в мужском роде. Строго избирательным бывает общение: отношения поддерживаются только с теми, кто воспринимает транссексуальное восприятие как должное или просто не догадывается, что за подчеркнуто женской внешностью скрывается мужчина.