Читаем Три века городской усадьбы графов Шереметевых. Люди и события полностью

Графа Николая Петровича беспокоило будущее сына. После смерти супруги он, боясь за жизнь младенца, повелел пускать в его комнаты немногих проверенных людей. Няней к графу Дмитрию он определил Елену Семеновну Казакову.

Отец понимал, что сын, не зная своей матери, мог не понять, почему его отец совершил такой вопиющий мезальянс, и что сыну предстоит пройти тяжелое нравственное испытание – ненависть и презрение тех людей, в том числе близких, которые считали его мать «актеркой». Граф оставил сыну особое «Завещательное письмо», оно хранилось в архиве Фонтанного дома и опубликовано графом С.Д. Шереметевым в 1896 году. В этом пространном письме граф Николай Петрович изложил свои представления о том, каким он хотел бы видеть сына и делился с ним собственным духовным опытом.

Говоря о своем браке с матерью мальчика, бывшей своей крепостной, он рассказывал сыну: «…Я питал к ней чувствования самые нежные, самые страстные… долгое время наблюдал я свойства и качества любезного мне предмета и нашел в нем украшенный добродетелью разум, искренность, человеколюбие, постоянство, верность, нашел в нем привязанность ко святой вере и усерднейшее богопочитание. Сии качества пленили меня больше, нежели красота ее, ибо они сильнее всех внешних прелестей и чрезвычайно редки. Они заставили меня попрать светское предубеждение в рассуждении знатности рода и избрать ее своею супругою».

В «Завещательном письме» он передавал сыну некие выстраданные им самим истины. «…Во всем богатстве и пышности не находил я ничего утешительного и целебного для изнемогшей души моей и тогда-то наипаче познал тщету их». «Обладая великим имением, не ослепляйся… богатством и великолепием,… но собираемыми с него доходами управляй и распоряжайся так, чтобы одна часть удовлетворяла твоим нуждам, а другая посвящаема была в жертву общей пользе благу других…» «Хотя все, что ты имеешь, непосредственно тебе принадлежит, но помни, что ты сам принадлежишь Богу, Государю, Отечеству и обществу… ты должен быть благодарен Богу за дарование тебе жизни,… Государю за утверждение и хранение прав твоих,… Отечеству за содержание в недрах своих всего твоего достояния… обществу – за все приносимые от него к тебе услуги, выгоды и удовольствия, за хранение и защищение твоей безопасности оружием, законами, верою…»

В последний год жизни граф Николай Петрович не жил в своем доме – там шел ремонт некоторых помещений. Можно предположить, что психологически ему стало трудно оставаться в стенах, где он был счастлив с другой женщиной. Он нанял дом графа Панина, расположенный на другой стороне Фонтанки, почти напротив Фонтанного дома.

Граф Николай Петрович Шереметев скончался в Петербурге 2 января 1809 года в возрасте 57 лет. Погребли его в Лазаревской церкви, рядом с женой. По воле покойного похороны были скромными.

Князь И.М. Долгоруков, давний его недоброжелатель, сочинил злобные стихотворные «поминки» по Николаю Петровичу:

Театр волшебный подломился,Хохлы в нем опер не дают,Парашин голос прекратился.Князья в ладоши ей не бьют!Умолкли нежной груди звуки,И «Крез меньшой» скончался в скуке.

Позже он напишет прозой: «…Шереметев и по смерти хотел быть предметом удивления и молвы. Он велел себя схоронить в простом дубовом гробе без всякой пышности. Воля его исполнена, но на сей простой гроб более пялили все глаза, нежели на парчовые покрывала… Шереметев рассыпал большие подаяния в монастыри и пустыни. Лучше было бы отдать родным то, что награбил его дед и отец… Добродетель истинная редко входит в каменную душу богача. Он примирялся с Богом окладами на иконы и куполами на храмах…»

Вряд ли так можно оценивать итоги жизни этого человека с подобной трагической судьбой.

Огромное состояние, полученное графом Н.П. Шереметевым от отца и матери, он передал своему единственному сыну. В том числе был и Фонтанный дом.

<p>Глава четвертая</p><p>Граф Дмитрий Николаевич Шереметев</p><p>(1803 – 1871)</p>

Граф Дмитрий Николаевич Шереметев стал четвертым владельцем родовой усадьбы на Фонтанке. Большую часть жизни он прожил в своем петербургском доме, по его желанию старинное родовое гнездо еще раз кардинально перестроили, и он приобрел тот вид, каким мы его знаем.

Граф Дмитрий родился в Фонтанном доме 3 февраля 1803 года, в самый день именин своей матери, когда церковь чтит память святых праведных Симеония и Анны. Его отцу исполнился уже 51 год, а матери – 34 года. Мы никогда уже не узнаем, был ли мальчик действительно их единственным ребенком – ведь родители графа Дмитрия жили в невенчанном, «греховном» браке много лет.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Порыв ветра, или Звезда над Антибой
Порыв ветра, или Звезда над Антибой

Это повесть о недолгой жизни, творчестве и трагической смерти всемирно известного русского художника Никола де Сталя. Он родился в семье коменданта Петропавловской крепости в самом конце мирной эпохи и недолго гулял с няней в садике близ комендантского дома. Грянули война, революция, большевистский переворот. Семья пряталась в подполье, бежала в Польшу… Пяти лет от роду Никола стал круглым сиротой, жил у приемных родителей в Брюсселе, учился на художника, странствовал по Испании и Марокко. Он вырос высоким и красивым, но душевная рана страшного бегства вряд ли была излечима. По-настоящему писать он стал лишь в последние десять лет жизни, но оставил после себя около тысячи работ. В последние месяцы жизни он работал у моря, в Антибе, страдал от нелепой любви и в сорок с небольшим свел счеты с жизнью, бросившись с крыши на древние камни антибской мостовой.Одна из последних его картин была недавно продана на лондонском аукционе за восемь миллионов фунтов…

Борис Михайлович Носик

Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Проза / Прочее / Современная проза / Изобразительное искусство, фотография
Безобразное барокко
Безобразное барокко

Как барокко может быть безобразным? Мы помним прекрасную музыку Вивальди и Баха. Разве она безобразна? А дворцы Растрелли? Какое же в них можно найти безобразие? А скульптуры Бернини? А картины Караваджо, величайшего итальянского художника эпохи барокко? Картины Рубенса, которые считаются одними из самых дорогих в истории живописи? Разве они безобразны? Так было не всегда. Еще меньше ста лет назад само понятие «барокко» было даже не стилем, а всего лишь пренебрежительной оценкой и показателем дурновкусия – отрицательной кличкой «непонятного» искусства.О том, как безобразное стало прекрасным, как развивался стиль барокко и какое влияние он оказал на мировое искусство, и расскажет новая книга Евгения Викторовича Жаринова, открывающая цикл подробных исследований разных эпох и стилей.

Евгений Викторович Жаринов

Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Культура и искусство
Илья Репин
Илья Репин

Воспоминаниях о передвижниках. «На Передвижных выставках мы учились жизни, и на этих уроках самым драгоценным, самым желанным и светлым словом нам всегда представлялось последнее создание Репина», - вторит Минченкову Александр Бенуа. Оба мемуариста - представители поколения молодых современников Репина, поколения, для которого Репин, задолго до конца своего жизненного пути, стал «живым классиком», олицетворением русского реализма в целом.Действительно, искусство Репина являет собой квинтэссенцию тех тенденций и приемов воздействия на зрителя, которые были выработаны в контексте реализма второй половины XIX века - это в известной мере собирательный образ русского искусства того времени, включая жанровый репертуар, художественные средства, соотношение между жанрами.

Екатерина Михайловна Алленова

Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги