Тридцать три несчастья. Том 4. Занавес опускается

– Дудки, – выпалила Солнышко, желая сказать: «Это вам нельзя верить», но старшие Бодлеры не стали переводить, а подошли поближе к Ишмаэлю, чтобы поговорить с ним более или менее конфиденциально.

– Почему вы так поступаете? – спросила Вайолет. – Если просто сидеть тут и пить сердечное, мы обречены.

– Мы все вдохнули яд, – сказал Клаус. – Мы все в одной лодке.

Ишмаэль поднял брови и мрачно усмехнулся.

– Это мы еще посмотрим. А теперь уходите из моей палатки.

– Удирать, – проговорила Солнышко, что означало «надо спешить!», и старшие утвердительно кивнули.

Бодлеровские сироты быстро покинули палатку, оглянувшись перед выходом на взволнованных островитян, на мрачного рекомендателя и на Графа Олафа, который все еще лежал на песке, держась за живот, как будто гарпун не только разбил водолазный шлем, но и ранил его самого.

Как Вайолет, Клаус и Солнышко ни спешили, перебираясь через холм на другую сторону острова вовсе не на санях, запряженных козами, все равно им казалось, будто они передвигаются на «паровозике, который не смог», и не только по причине безнадежного характера их похода, но и потому, что чувствовали, как яд постепенно коварным образом пропитывает весь организм. Вайолет с Клаусом на своем опыте узнали, что пришлось перенести их сестре в глубинах океана, когда та едва не погибла от смертельного яда, а Солнышко прошла теперь курс повышения квалификации, то есть в данном случае получила еще одну возможность испытать, как стебельки и шляпки медузообразного мицелия разрастаются у нее в горле. Дети останавливались несколько раз, чтобы откашляться, поскольку гриб затруднял дыхание и они тяжело, со свистом дышали. Когда время перевалило за вторую половину дня, бодлеровские сироты добрались наконец до развесистой яблони.

– Времени у нас немного, – произнесла Вайолет, хватая ртом воздух.

– Идем прямо на кухню. – Клаус вошел в дыру между корнями, которую им в прошлый раз показала Невероятно смертоносная гадюка.

– Надеюсь, хрен, – пробормотала Солнышко, следуя за братом.

Однако в кухне их ждало разочарование. Вайолет включила свет, трое детей поспешили к полке со специями и стали читать надписи на баночках и коробочках, и постепенно надежды их убывали. Дети нашли многие из любимых специй, в том числе шалфей, орегано, красный перец, представленный несколькими сортами, расположенными соответственно их остроте. Они обнаружили некоторые самые свои нелюбимые специи, включая сушеную петрушку, почти не имеющую никакого вкуса, и чесночную соль, которая отбивает вкус у чего бы то ни было. Они нашли специи, которые у них ассоциировались с определенными блюдами, такие, например, как куркума, которую отец использовал, приготовляя арахисовый суп с карри, а также мускатный орех, который мама добавляла в коврижку. Кроме того, они нашли специи, которые у них ни с чем не ассоциировались, например майоран – его держат на кухне все, но почти никто не использует. А также порошок из лимонной цедры, который применяют лишь в экстренных случаях, к примеру если свежие лимоны вдруг куда-то пропали. Дети нашли специи, употребляемые буквально повсюду, такие, как соль и перец, а также специи, используемые в определенных странах, например перец чипотле и халапеньо, но не увидели ни одного ярлычка с надписью «хрен». А когда они откупоривали коробочки и бутылочки, то никакие порошки, листья и семена не пахли так, как пахло в окрестностях фабрики, производившей хрен, которая стояла на Паршивой тропе.

– Нам не обязательно нужен хрен, – быстро сказала Вайолет, с разочарованием ставя на место сосуд с эстрагоном. – Приправа васаби вполне заменила хрен, когда Солнышко надышалась спор в прошлый раз.

– Или евтрема, – просипела Солнышко.

– Васаби тут тоже нет. – Клаус понюхал баночку с сухой шелухой мускатного ореха и нахмурился. – А может, он где-то спрятан?

– Кому нужно прятать хрен? – спросила Вайолет после затяжного приступа кашля.

– Наши родители, – предположила Солнышко.

– Солнышко права, – согласился Клаус. – Раз они знали про «Ануистл Акватикс», они могли знать, чем грозит медузообразный мицелий. Хрен, выброшенный на берег штормом, мог бы очень пригодиться.

– У нас не осталось времени обыскивать чащобу в поисках хрена, – возразила Вайолет. Она сунула руку в карман, и пальцы ее задели кольцо, которое дал ей Ишмаэль, и нащупали ленту, которую рекомендатель использовал как закладку, а Вайолет подвязывала ею волосы, что помогало ей думать. – Это было бы труднее, чем искать сахарницу в отеле «Развязка».

При слове «сахарница» Клаус быстро протер очки и начал листать свою записную книжку, а Солнышко задумчиво куснула мутовку.

– Может, он спрятан в какой-то другой баночке, – предположил Клаус.

– Мы их все перенюхали, – выдавила из себя Вайолет. – Нигде ничего похожего на хрен мы не нашли.

– Может быть, запах заглушила какая-то другая специя, – предположил Клаус. – какая-то еще более едкая, чем хрен? Солнышко, какие есть еще едкие специи?

– Гвоздика, кардамон, аррорут, полынь, – прохрипела Солнышко.