Трон фараона

– Милый… Тебе снова привиделось прошлое? Из того, странного мира, который ты называл «Пари». С самоходными колесницами, железными змеями, внутри которых люди, огромными голубыми гробницами, царапающими небо, с высоченной башней из железа… Я помню.

– Ты не только красивая. – Макс уткнулся носом в теплое плечо юной женщины. – Ты у меня – самая умная. Это великое счастье – то, что боги дали мне тебя!

– Поистине, это счастье и для меня, – снимая с мужа схенти, прошептала Тейя.

Миг… И вот уже отброшено на парапет крыши платье… тонкое, «сотканный воздух». Порыв ветра подхватил его, сорвал, сбросил вниз…

Супруги не видели этого, наслаждаясь охватившим их чувством…

– Ого! Кажется, на нас пялятся соседи. Во-он с той крыши! – негромко смеялась Тейя.

– Пусть пялятся, – на секунду оторвался от поцелуев Максим. – Пусть завидуют!

– Пусть лучше делают так же, как мы!

А внизу тем временем слышались азартные крики:

– Пять! Десять! Двойки. Переход хода. Сгорел! Ага, сгорел, клянусь Амоном!

Спустившись за вином, Максим заглянул к игрокам. Посмотрел на тезку и не выдержал – расхохотался. Похоже, анхабец все ж таки проигрался, причем, что называется, в пух и прах. На нем не было уже ни широкого ожерелья, ни парика из волокон пальмы, ни схенти – одна узенькая набедренная повязка. Кусочек плиссированной ткани торчал из плетеной корзинки Хори, оттуда же выглядывала и невесомая светло-голубая ткань… ткань… Черт побери! Платье!

– Эй, Ах-маси, – усевшись рядом, негромко заметил Макс. – Ты зачем проиграл платье моей жены?

– А, так это было ее платье? А я-то думал – и что еще тут прилетело?

– А ну-ка, уступи место! – Юный фараон властно хлопнул проигравшегося приятеля по плечу. – Вижу, если дела так и дальше пойдут, мы лишимся и дома, и сада, и этого вот пруда! Дай сюда кубики, Хори… Я когда-то неплохо играл.

Хори улыбнулся:

– А мне вообще везет в игры. Особенно – в «змею».

– Ладно, посмотрим, как тебе повезет.

О, Макс действовал хитро! Как и учил когда-то корабельщик. Пару партий проиграл – для затравки, – одну свел вничью, а уж потом – начал! Метательный стаканчик мелькал в его руках, словно крылья стремительной птицы, только и слышалось:

– Десять! Двенадцать! Восемь! Переход хода.

Сначала Максим отыграл платье. Затем – одежку анхабца. А уж потом очередь дошла и до самого «везунчика» – уж пришлось ему распотрошить свою корзинку, вытащить недопитое пиво, пару браслетов и… изумительной красоты кораблик, точнее, его часть, кажется, нос, а может быть, и корму – высокую, выделанную с неописуемым изяществом рукою истинного мастера. Проработанную до мельчайших деталей – обшивка, канаты, весло, даже фигурка матроса.

– Откуда у тебя такой? – удивился Макс.

– Нашел. В канале, неподалеку от храма Монту.

– Вот как? Недалеко от храма Монту, значит…

Уже с вечера Макс и Ах-маси, прихватив с собою циновки, с относительным удобством расположились за кустами акации, начинавшимися почти сразу от пристани Города Мертвых. С этой позиции хорошо просматривалась дорожка, ведущая к маячившему шагах в трехстах храму, покрытому резными изображениями изготовившихся к броску кобр. Мерзость, конечно, та еще, но следует признать – красиво. Храм Мертсегер…

Медно-призрачная луна загадочно мерцала в черном бархатном небе, вместе со звездами отражаясь в такой же черной воде Великого Хапи. Невдалеке плескались о песчаный берег волны, и было слышно, как мяукали кошки.

– Кто-то идет, – шепотом заметил анхабец.

– Идет? А как ты видишь?

– А мне и не надо видеть. Кошки! Дозволь тебе сказать, сами по себе они никогда не мяукают – только когда рядом люди. Что-нибудь выпрашивают. Ага!

Ах-маси замолк, да и Максим уже услыхал торопливые шаги. Припозднившийся путник шагал по узенькой, залитой лунным светом тропинке к храму Молчаливой богини. Да-да, именно туда, больше некуда было. Идет уверенно, сразу видно – чихать хотел на змей, кои тут, если верить слухам, обитали во множестве. Те самые – с вырванными зубами. Интересно, кто же это такой? Жрец? Нет, на жреца вроде бы не похож – в парике и плиссированной тунике-калазирисе, жрецы так не одеваются. Человек с виду не бедный.

– Пойдем за ним? – Ах-маси напряженно вытянул шею.

– И что мы скажем жрецам? Этот-то, видно, идет с каким-то делом. Ишь как торопится. И ведь не споткнется же – значит, дорожка знакомая. Подождем. Спешить не будем, сегодня просто присмотримся… к посетителям.

– Как же мы к ним присмотримся в темноте? – резонно заметил анхабец. – Звезды не светильники, а луна не солнце.

Макс хмыкнул и покачал головой:

– А зачем, как ты думаешь, мы взяли с собою циновки?

– Зачем?

– Чтобы спокойно ждать до утра. Завтра день не праздничный, обычный, вряд ли те, кто придет сегодня в храм Мертсегер, останутся там и на весь завтрашний день. Наверняка ближе к утру двинут обратно. Вот тут-то мы их и рассмотрим! Может быть, ты кого-нибудь и признаешь.

– Может быть, – задумчиво отозвался юноша. – А еще можно прикинуться лодочниками.

– Можно, – согласился Максим. – Только осторожно – как бы нам настоящие перевозчики потом не намяли бока!