Трудно быть чёртом

Генерал посмотрел на него с каким-то странным чувством. Тут, как показалось Игорю, были смешаны и интерес, и сочувствие, и надежда.

– Да вот не слишком везучий, – возразил он. – Игорь Михайлович Ястребов, – генеральскую интонацию так и подмывало изобразить курсивом, – погиб в автокатастрофе пять лет назад. Семнадцатое июля, сто восемьдесят первый километр Минского шоссе. В его машину, «жигули-шестёрку», влетел грузовик. Водитель грузовика погиб мгновенно, безжизненное тело Игоря Ястребова доставили в местную больницу. И заметьте, не в реанимацию, а сразу в морг – нечего там уже было реанимировать…

– Было дело, – согласился Игорь. – Только ошиблись тогда врачи «Скорой». В морге я сильно удивил санитаров, когда начал подавать признаки жизни. Говорят, один санитар подавился бутербродом и его пришлось откачивать. Впрочем, и меня тоже. Буквально с того света вернули, и два месяца я там лежал, потом уж дома долечивался…

– Есть вещи, в которых невозможно ошибиться, Игорь… позвольте уж называть вас этим именем. Я сам беседовал с теми врачами. Уж поверьте, это настоящие профессионалы и память у них цепкая. Тем более, не каждый раз покойники в морге начинают насвистывать песенки Окуджавы.

– Что же мне, группу «Ленинград» надо было насвистывать? – возмутился Игорь.

– И ещё одна маленькая деталь, – вздохнув, генерал вытащил из пухлой папки два черно-белых снимка.

– Вот отпечатки пальцев подлинного Игоря Ястребова, – торжествующе возгласил он. – А вот – ваши. Они различаются. О чём есть акт экспертизы.

Игорь долго – несколько бесконечных секунд – молчал. Да, это они молодцы… Они да, а мы – нет.

– Знаете, на чём прокололись? – мягко произнёс генерал. – Игорь Михайлович Ястребов был весьма законопослушным гражданином. Он не имел судимостей, не состоял под следствием… в общем, из самых общих соображений ваше руководство понимало, что нигде пальчики Ястребова не светятся. Но тут вышла ошибочка. Случился в его жизни один мелкий эпизод. Когда Игорьку исполнилось пятнадцать, они с друзьями сидели во дворе, пили пиво и пели песни. Какая-то бдительная бабулька вызвала милицию, пацанов забрали в отделение. А там дежурный тогда сидел, с некоторым сдвигом по фазе. Вроде нашего Переверзенцева, только настоящий. Ну и он начал втирать ребятам, что они преступники, что они кого-то ограбили и зарезали. Снял со всех отпечатки пальцев. Потом подскочили родители, у одного мальчика папа оказался работником прокуратуры… словом, даже на учёт никого не поставили. Но пальчики их оставались в архиве. А в новые времена, когда компьютерную базу по отпечаткам создавали, их тоже оцифровали за компанию. Весь Можайский архив чохом…

– Вот слушаю я вам, Роман Ильич, и думаю, – вздохнул Игорь, – а зачем оно вам всё надо? Я понимаю, конечно, насколько широки интересы вашего ведомства, тем не менее… Помните, у Гумилёва: «Но в мире есть иные области…» Так вот, они есть – такие области, которых лучше не касаться. Целее будешь. Это не имеет ни малейшего отношения к безопасности государства, к политике, экономике, науке, равно как к религии, магии и искусству, – он слегка улыбнулся. – Уверяю вас, на мне вы карьеру себе не улучшите, скорее, наоборот, патриотизм ваш тут сработает вхолостую. А вот неприятностей может быть сколько угодно. – Он расслабился, прикрыл на секунду глаза. – Наш разговор, само собой, записывается?

Генерал лишь усмехнулся.

– Ну, официально дело пока не заведено, наша с вами беседа – это оперативное мероприятие…

– Тогда проверьте запись, – предложил Игорь. – Я подожду.

Роман Ильич как-то непонятно дёрнул бровью, той же подстольной кнопкой вызвал порученца и, склонившись к самому его уху, что-то шепнул. Пять минут прошло в молчании, потом тот же молодцеватый референт принёс шефу самый обычный плеер с наушниками, какой водится у любого подростка.

Генерал погрузился в прослушивание. Занятно было наблюдать, как с каждой минутой он всё более краснеет.

– Здесь просто тишина, – сказал, наконец, Игорь, – но могла быть и «Лунная соната», и речь товарища Брежнева на двадцать пятом съезде…

– Как вы это делаете? – сорвав наушники, резко спросил генерал. Сейчас он казался куда менее дружелюбным, и это радовало. Проигрывает Ильич…

– Вы всё равно не поймёте, – отмахнулся Игорь. – Под словом «вы» я, конечно же, подразумеваю не только персонально вас, Роман Ильич. Примите это как данность.

Генерал встал из-за стола, в глубокой задумчивости прошёлся по кабинету.

– Ну хорошо, а Таволгин-то вам зачем? – не оборачиваясь спросил он.

– Таволгин, – стараясь говорить спокойно, заявил Игорь, – как вы, очевидно, знаете, родной брат девушки, к которой я испытываю вполне понятный интерес. Чисто по-человечески мне небезразлична его судьба.

– Настолько небезразлична, что вы и бандитов задействовали, и наших коллег из другого управления? – хмыкнул генерал.

Игорь пожал плечами.

– Я действовал в пределах своих возможностей, – ответил он. – А вот чем объяснить ваш интерес к этой теме?