Царевна Софья

В октябре 1682 года в Россию прибыл датский полномочный посол Гильдебранд фон Горн. Опытный дипломат был хорошо подготовлен, поскольку уже работал в Москве в 1676–1678 годах в качестве секретаря посольства Фридриха фон Габеля, а в 1681-м присылался с самостоятельной миссией. Он даже выучил русский язык. Во второй приезд датчанин сумел произвести на царя Федора Алексеевича весьма благоприятное впечатление. На прощальной аудиенции в декабре 1681 года Горну от имени государя было подарено 12 прекрасно переплетенных русских книг «в память о царе и для практики в русском языке».^{226}

Целью миссии Горна в 1682 году являлась попытка склонить Россию к участию в альянсе Дании, Франции и Бранденбурга, направленном против Швеции, Англии и Голландии. Во время первой встречи с руководителями российской внешней политики Горн передал на словах, что датский король Кристиан V прислал его с поздравлениями русским государям по случаю вступления их на престол, а также для заключения соглашения о посольском церемониале. Князь Василий Голицын стал выспрашивать, не имеет ли он других поручений от короля. Датчанин ответил отрицательно, не желая преждевременно раскрывать основную цель своей миссии. Тогда Голицын рассмеялся, покачал головой, а затем отвел собеседника в сторону и спросил:

— Каковы отношения его величества короля Кристиана V к Швеции?

Горн дипломатично ответил:

— Отношения эти, насколько они мне известны, вполне хороши.^{227}

Руководитель российской внешней политики решил шокировать Горна неожиданной откровенностью. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что никто из бояр, дьяков и подьячих его не слышит, он тихо спросил:

— Когда пойдем сообща на шведов?

Однако посол промолчал, сделав вид, что не понял вопроса. Свое поведение он объяснил в донесении королю: «Интриги этого двора темны и скрытны, и глаз открыть некому».^{228}

В конце 1682 года Горн побывал в гостях у Голицына во вновь отстроенном особняке в Охотном Ряду и подарил хозяину на новоселье прекрасное распятие из янтаря. В приватных беседах датский дипломат убеждал руководителя российской внешней политики:

— Цари напрасно собираются отправить великих послов в Швецию. Настроение этой державы всегда было и останется враждебным по отношению к России.^{229}

Примерно в те же дни Горн посетил думного дьяка Емельяна Украинцева и выслушал от него «лучшие комплименты по адресу датских дипломатов». Когда речь зашла о тяжелом положении, переживаемом Россией после стрелецкого восстания, Горн посоветовал:

— Лучшим средством выйти из такого состояния была бы внешняя война; все враждующие внутри государства элементы бросились бы в борьбу с внешним врагом.

Датский дипломат явно намекал, что России следует объявить войну Швеции. Однако Украинцев не поддался на эту уловку:

— Война теперь была бы решительно невозможной, ибо казна пуста, нет ни денег, ни хлеба; свирепствуют в довершение всего болезни.^{230}

Думный дьяк несколько сгустил краски, чтобы датчанин понял, что надежды вовлечь Россию в наступательный союз против Швеции тщетны.

В январе 1683 года Горн побывал на банкете в доме датского торгового агента Генриха Бутенанта, где тогда же находились многие русские бояре. Князь Василий Голицын выказывал дипломату дружеское расположение, но воздерживался от разговоров о политике. Зато начальник дворцового ведомства князь Василий Федорович Одоевский доверительно сообщил датскому посланнику, что русские готовы поддержать Данию в войне против Швеции.

Общество русских вельмож в доме Бутенанта было весьма многочисленно и включало в себя представителей обеих враждебных придворных группировок — сторонников Софьи и приверженцев Петра. Двое виднейших членов второй «партии» — князья Борис Алексеевич Голицын и Михаил Иванович Лыков — со слезами на глазах говорили Горну об опасности, якобы угрожающей юному царю.

Через несколько дней Борис Голицын вновь начал заискивать перед Горном и опять «проливал слезы над участью Петра». В последующие недели Лыков, Борис Голицын и другие сторонники Петра неоднократно посещали Горна и Бутенанта, несомненно, рассчитывая на поддержку датчан в борьбе придворных группировок.^{231}

Примечательно, что сторонники царя Петра не стеснялись проявлять враждебное отношение к Швеции. Наиболее оригинальное высказывание на этот счет принадлежало князю Михаилу Алегуковичу Черкасскому — тот, посетив Горна в начале мая 1683 года, произнес:

— Шведы — это те же татары в смысле плутовства, но крещеные. И те и другие обогащались грабежом своих соседей.

Царь Петр также выказывал Горну постоянное расположение. К празднику Святой Троицы оба государя готовились покинуть Москву и совершить по обычаю богомольный «поход» в Троице-Сергиев монастырь. Младший царь выразил желание, чтобы его сопровождал Горн. Однако царевна Софья Алексеевна «решительно восстала против этого», и датский дипломат счел за благо остаться в Москве.^{232}