Царские дети и их наставники

   В первое время своего замужества Екатерина Алексеевна читала исключительно беллетристические произведения французской словесности, из числа которых на нее произвели особенное впечатление "Письма г-жи Савинье" своей правдивостью, веселостью и живостью изложения. От этих писем она перешла к Вольтеру. Затем, в течение 1747 -- 1748 гг., она прочитала два обширных исторических труда -- "Историю Генриха Великого" Перификса, "Историю Германии" о. Барра и записки Брантома.

   Это историческое чтение поставило ее лицом к лицу с жизнью европейских народов, познакомило с галереей портретов выдающихся людей Запада -- королей, военачальников, знаменитых дам. Ее любимым героем сделался Генрих IV, которого она считала и в позднейшие годы своей жизни величайшим полководцем, примерным государем и умнейшим человеком; с ним она мечтала встретиться "на том свете", усматривая в этом величайшую себе награду. После этих исторических трудов Екатерина Алексеевна с замечательным усердием изучает громаднейший энциклопедический словарь Беля, обнимающий собою последнее слово всех наук того времени -- политических, философских и физико-математических. Таким образом, при помощи указанного подбора чтения Екатерина успевает скопить обширный запас сведений по самым разнообразным отраслям знания. Разобраться же в этих сведениях, привести их в порядок и систему, осветить их светом философской мысли помогает ей знакомство с творениями французских ученых, чтению которых она посвящает второй период своего самообразования.

   Некогда в Гамбурге гр. Гюлленборг, в беседе с Цербстской княгиней, упрекнул ее, что она обращает слишком мало внимания на дочь, которая, по своему развитию и философскому складу ума, обнаруживает даровитость натуры. Через пять лет тому же графу пришлось снова встретиться с когда-то маленькой принцессой, а ныне великой княгиней Екатериной Алексеевной, но уже не в Германии, а в России. При встрече он поинтересовался, как идут ее занятия. Она сообщила ему программу своего чтения и вообще умственного труда, на что он заметил ей:

   -- "Философ в 17 лет не может познать самого себя. Княгиня окружена такими рифами, среди которых можно опасаться крушения, если только душа не особо высокого закала. Вашему высочеству необходимо питать душу возможно лучшим чтением, в интересах которого я беру на себя смелость рекомендовать вам прочесть "Жизнеописания знаменитых мужей Греции и Рима" Плутарха, жизнь Цицерона и "Причины величия и падения Римской республики" Монтескье".

   Екатерина попросила Ададурова достать ей из библиотеки Академии Наук эти книги, но они показались ей несколько скучными и, во всяком случае, малодоступными ее пониманию. Только через несколько лет, когда она прошла уже обстоятельную школу беллетрического чтения и легкого исторического, она обратилась к сочинениям, указанным ей графом Гюлленборгом.

   Прочитав одну серьезную книгу, великая княгиня поспешила обратиться к другой, третьей, четвертой, черпая в каждом новом сочинении целые неведомые откровения, освещавшие ей ярким светом значение событий всемирной истории. "Дух законов" Монтескье, "Летописи" Тацита, по собственному сознанию Екатерины, произвели совершенный переворот в ее голове. Первое из этих произведений она называла своей настольной книгой, какой оно должно быть, по ее мнению, "для каждого государя, обладающего здравым смыслом".

   Не менее Монтескье произвел на нее сильное впечатление и Вольтер, сочинение которого "Опыт о нравах и духе народов" окончательно уяснило ей ход исторической жизни народов. Вольтер надолго так сильно покорил ее ум, что она считала себя ему обязанной чуть ли не всем своим образованием. По этому предмету она однажды, даже впоследствии, став императрицею, писала немецкому ученому, Гримму: "Вольтер -- мой учитель; ему, или, вернее, его сочинениям, я обязана образованием своего ума и головы. Я его ученица..." А самому Вольтеру, вскоре по своем вступлении на престол, она так говорила в письме: "Могу вас уверить, что с 1746 года, когда я стала располагать своим временем, я чрезвычайно многим вам обязана. До того я читала одни романы, но случайно мне попались ваши сочинения; с тех пор я не переставала их читать и не хотела никаких книг, писанных не так хорошо, и из которых нельзя извлечь столько же пользы... Конечно, если у меня есть какие-нибудь сведения, то ими я обязана вам".

   Вообще Екатерина внимательно следила за европейской серьезной литературой и спешила приобретать все, что там выходило в свете капитального, изучая все предметы настойчиво и серьезно.

   Наряду с этими занятиями шло ее ознакомление и с русской жизнью. Она сумела постичь в совершенстве русский язык, русские нравы, историю нашего народа и ту скудную литературу, которая успела к пятидесятым годам прошлого столетия, однако, уже народиться.

V.