Цена успеха

Может, зря она этим занимается? Ведь для того, чтобы завести ребенка, не обязательно его представлять. Многие женщины делают карьеру, и не похоже, чтобы это мешало им иметь детей. Филипп хорошо зарабатывает, она тоже неплохо; у них есть большая квартира на Манхэттене; и им вполне по средствам нанять лучшую няню…

А если бы роли вдруг поменялись, если бы во власти Филиппа было дать ей то, о чем она мечтала, но муж бы отказывался? Разве это ее не раздражало бы? Конечно, раздражало бы, и в конце концов неизбежно повлияло бы на ее чувства к нему.

Алекса украдкой взглянула на мужа. Он мрачно уставился в тарелку, катая в пальцах шарик из хлебного мякиша, и ее вдруг захлестнула волна нежности…

Филипп поднял глаза и, вздохнув, печально улыбнулся.

Сердце Алексы на мгновение замерло. Она вдруг с небывалой остротой поняла, что безумно любит Филиппа и хочет, чтобы он был счастлив.

– Дай мне всего несколько дней на то, чтобы привыкнуть к этой мысли, – прошептала Алекса.

Рука об руку они бродили по берегам Сены, не обращая внимания на моросящий дождик. День выдался холодный, мрачный, но, гуляя с любимым по Парижу, Алекса чувствовала себя настоящей француженкой и в который раз думала о том, как ей повезло с мужем. Она с грустью вспомнила Пейдж. В прошлом году старшая сестра овдовела в возрасте сорока одного года, и последний раз они виделись как раз в такую же ненастную погоду.

Муж Пейдж, Тим Барнс, служил в Брюсселе в Штабе верховного главнокомандующего НАТО. Их сыну Брайану было тогда девять лет. Однако когда Алекса пришла в гости к сестре, Брайан был в школе, Тим на службе, и встреча с сестрой получилась какой-то натянутой и неловкой. Будучи младше Пейдж на шесть лет, она в детстве преклонялась перед старшей сестрой, но между ними постоянно ощущалось какое-то отчуждение, причину которого Алекса не понимала – она всегда хотела быть ближе со своей единственной сестрой.

Год назад, когда Тим умер в Лондоне от сердечного приступа, она позвонила Пейдж и пригласила ее и Брайана к себе в Нью-Йорк, но сестра вежливо отказалась.

Алексе было неловко, что она так счастлива с Филиппом, в то время как сестра потеряла любимого мужа. Перед этой поездкой она несколько раз звонила из Нью-Йорка, все еще надеясь встретиться с Пейдж в Париже, но к телефону никто не подходил.

Сейчас они с Филиппом отправились за покупками, и Алекса решила в дополнение к обычным рождественским подаркам купить сестре и племяннику какие-нибудь сувениры.

Для Пейдж она выбрала шелковый шарф от Гермеса, а двенадцатилетнему Брайану купила кожаный бумажник. Послав подарки по адресу сестры, приложила две записки с добрыми пожеланиями и повторила приглашение приехать в Нью-Йорк.

Алексе удалось убедить мужа, что ему нужны новые лайковые перчатки. Филиппа никогда особенно не волновала одежда, но он, конечно, постарался угодить своей моднице, зная, что Алексе нравится, когда ее муж одет безукоризненно.

– Ну, что дальше? – спросила довольная Алекса.

– Следующим пунктом в нашей программе – обед. Как насчет того, чтобы отправиться в «Ле Алле» и подкрепиться свиными ножками? По-моему, погода как раз подходящая. Помнишь нашу первую поездку в Париж? Тогда нам захотелось во что бы то ни стало отведать там луковый суп и свиные ножки, хотя было всего три часа дня.

Алекса улыбнулась:

– Конечно, помню, и еще я помню, что свиные ножки ел ты, а я – только луковый суп.

Филипп кивнул:

– Точно. Тебе показалось, что название «свиные ножки» звучит ужасно неаппетитно, но, поверь, это было очень вкусно.

Алекса комично округлила глаза.

– Мне и сейчас кажется, что это звучит отвратительно, но от лукового супа я бы не отказалась, если, конечно, тот ресторанчик еще существует.

Ресторанчик нашли. В дождливый зимний день почти все столики были заняты и зал выглядел вполне заурядно, но дымящийся луковый суп с корочкой расплавленного сыра был великолепен.

– Восхитительно! – заявила Алекса.

– На вкус, на цвет товарища нет. Или, как говорят у нас на Юге, «подай-ка мне, мама, свиную ногу и бутылочку пива», – тихо пропел Филипп, как всегда фальшивя.

– Это было здорово – мы не ложились всю ночь, – вспомнила Алекса.

– Еще бы, после такой-то еды. И потом, тогда мы были моложе.

В голосе Филиппа послышались грустные нотки, которые появлялись всякий раз, когда он думал о ребенке.

– Мы и сейчас молоды! – с наигранным оптимизмом возразила Алекса. – Мы пока не можем позволить себе стареть, силы нам еще понадобятся. Когда появится ребенок, придется провести немало бессонных ночей.

– Это совсем другое дело.

Его улыбка тронула Алексу до глубины души, и она промолчала, потягивая вино. Филипп тоже не стал развивать эту тему.

К тому времени когда с обедом было покончено, дождь усилился. Они взяли такси до Центра Помпиду, который за пересекающиеся разноцветные трубы называют «фабрикой игрушек».