Цепной пес самодержавия

Он пытался не верить, говорил сам себе, что это чепуха, но страх, занозой, сидевший в его сердце, был прямым доказательством, что это не так.

«Верден. Ютландское сражение. Война растягивается на неопределенное время и это притом, что еще англичане не вступали в войну по-настоящему. Нет сомнения, что после пары значительных успехов на их стороне выступит Америка. Ко всему прочему Австро-Венгрия показала себя слабым союзником. Будь на ее месте Россия…. Попробовать предложить Николаю II мир? Вот только условия….».

— Эрих, надо поработать над условиями возможного мира с Россией. Найдите пару надежных людей, которые могли бы проработать все возможные нюансы. Пока мы не убедились в правильности наших выводов, необходимо все держать в строжайшей тайне.

— Понимаю, ваше величество. Постараюсь сделать все в точности.

— Вы свободны, генерал.

Выходя от императора, Эрих фон Фалькенгайн думал о том, что если переговоры и пройдут, то они будут необычайно трудными.

«Вильгельм слишком упрям и своенравен, а у русского царя нет практичности, зато в голове полно всякой славянской чепухи. Но это надо сделать! Или иначе меня ждет незавидная судьба!».

Прибыв на место, генерал первым делом вызвал подполковника Дитриха фон Лемница, свое доверенное лицо и после двух часов совещания тот срочно выехал в Берлин. Если первое время генерал интересовался у подполковника, как продвигается порученное ему дело дела, то после прорыва генерала Брусилова он и думать об этом забыл. Напомнил ему об этом, раздавшийся утром в середине июня, телефонный звонок. Генерал в это время только сел завтракать. У адъютантов начальника Генерального штаба был строгий приказ не беспокоить генерала в таких случаях, но в этот раз все было по-другому. На пороге возник дежурный адъютант с серьезным выражением лица.

— Звонок из личной канцелярии его императорского величества, господин генерал.

— Соедините с моим кабинетом.

После звонка генерал снял трубку.

— Здравствуйте, генерал.

— Здравствуйте, ваше императорское величество.

— Как продвигаются наши дела?

Естественно, что вопрос был не о делах на фронте, так как император был обо всем осведомлен.

— Еще неделя и я привезу вам все необходимые документы, ваше императорское величество.

— Я жду, генерал.

Начальник Генерального штаба повесил трубку и подумал о том, что беспокойство Вильгельма в таких делах обычно ему несвойственно.

«Он боится. Гм. Так же, как и я».

Неделя пролетела как один день. Неожиданный прорыв русских дивизий спутал все планы германского командования, но, несмотря на это, в назначенный срок, рано утром, на пороге кабинета кайзера появилась подтянутая фигура генерала Эриха фон Фалькенгайна.

— Ваше императорское величество, генерал….

— Здравствуйте, Эрих! — оборвал его кайзер. — Уж больно ранее время вы выбрали для визита. Значит, что-то случилось! Докладывайте!

— Пришло новое послание, ваше величество. Этим и объясняется мой столь ранний приход к вам. Оно пришло три дня назад, но я узнал о нем только вчера, так как два дня был в отъезде.

— Подайте мне письмо!

Кайзер не стал на этот раз рассматривать конверт, а сразу его надорвал. Достав листок, он тут же торопливо его развернул. Быстро пробежал глазами текст и сразу протянул бумагу генералу. Начальник генерального штаба, охваченный в равной мере, как любопытством, так и нетерпением, чуть ли не выхватил ее из рук императора и быстро прочитал вслух текст.

— Битва на Сомме. Большие потери. Гм! Сомма. Англичане и французы готовят наступление? — задумчиво задал сам себе вопрос генерал.

— Это я должен задать этот вопрос Главному штабу!

— Для меня это не новость, ваше величество. Мне уже докладывали о скоплении артиллерии и подходе новых английских дивизий. Да-а…. Значит, они все решились. Пусть идут, нам есть чем их встретить.

— Вы так уверены, Эрих?

— Ваше величество, наши позиции обороны достигают в глубину до 7–8 километров, система опорных пунктов….

— Генерал!

— Извините меня, ваше величество! Мне только хотелось… — но увидев легкую гримасу раздражения на лице своего императора, Эрих фон Фалькенгайн на мгновение запнулся, но все же продолжил. — Раньше я бы с легкостью в душе сказал вам, что уверен в надежности линии обороны, стойкости и храбрости германских солдат, а теперь, с появлением всей этой мистики, мне стало казаться, словно я кукла-марионетка, которую дергают за ниточки и вертят, как хотят.

Вильгельм, который последнее время нередко приходил к подобным мыслям, бросил на генерала сочувствующий взгляд. Эрих фон Фалькенгайн не смог по достоинству оценить его, так как, изучив характер кайзера за многие годы, вообще не предполагал наличия у него чувств, подобных этому. Император, которому подобная ситуация нравилась еще меньше, словно наказывая себя за секундную слабость, отдал приказ резким тоном:

— Генерал, по возвращению в ставку, принять немедленные меры! Вы поняли предстоящую перед вами задачу?!

— Будет выполнено все в точности, ваше величество!

— Пока присядьте, Эрих. Как говорят русские: в ногах правды нет. Вам что-то удалось узнать о русском провидце?