Циклическая ошибка

— Если верить моим настройкам, сейчас семь вечера. Впрочем, они могут работать некорректно и нуждаются в диагностике, — ровно сообщил Гриша, усаживаясь в своем импровизированном картонном «гробу». — Концентрация химического дератизатора в воздухе не критичная, но пограничная, лучше бы тебе этим не дышать, — спустя несколько секунд заметил он. Аню буквально «отпустило». Гриша явно был в себе, вернее, в своем неповторимом репертуаре.

— И это все, что ты мне скажешь, зануда ты чертов? — засмеялась она, взъерошив его затылок, примявшийся после долгого лежания. Гриша, видимо, пока договаривался со своим гироскопом или какими-то другими внутренними ценностями, поэтому встать не пытался.

— Я совершенство, мы, кажется, сошлись на этом, — серьезно и обстоятельно возразил он. — Хотя с той поры я, конечно, еще потяжелел. И «чертов» в данном случае — неправильное определение принадлежности. Во-первых, первичный приоритет все еще на тебе. Во-вторых, черт…

— … фольклорное существо, неспособное причинить тебе существенный вред! — Аня все-таки повисла у Гриши на шее, насколько это позволял неудобный борт коробки. И едва не перекувыркнулась внутрь, но чудом удержала равновесие. Еще раз прочихалась. — Ты хорошо себя чувствуешь? — забеспокоилась она. — С тобой нормально обращались?

— Мое состояние вполне удовлетворительно. На второй твой вопрос ответить не могу, поскольку не имею данных. Часть файлов удалена, но это память, ничего серьезного.

— Что, опять? — едва не взвыла Аня. — Тебе опять терли память?!

Это было просто какое-то форменное издевательство. Кажется, у Гриши с потерей памяти была та же история, что у нее с увольнениями. Бесконечная циклическая ошибка.

Гриша, наконец, аккуратно выбрался из коробки. Какое-то время постоял ровно, потом кивнул в сторону двери:

— Если ты не возражаешь, я расскажу там. Здесь много крысиной отравы в воздухе. А у меня, как ни странно, есть история.

— Ты что-то вспомнил? — поразилась Аня. Это было совершенно невероятно. Если не лезть в совсем уж фантастические дебри в духе «блуждающего кода», восстановить стертые данные в случае Гриши было ну никак нельзя. Он же не был человеком, с сознанием, подсознанием и еще черт знает чем, размахивание перед его носом маятником вряд ли бы сработало.

— Нет, это технически невозможно. Но, строго говоря, я осознал, что кое-что мне сильно помогли забыть.

— Сейчас?

— Нет, почти пять лет назад.

— То есть за два года до нашей встречи? Так давно…

— Технически это была покупка, — Гриша двинулся к выходу, увлекая Аню за собой. — Определение «встреча» предполагает два живых объекта. Люди не говорят, что они «встретили компьютер», например…

— Начинаю думать, что шоппинг был сомнительный! — фыркнула Аня и снова чихнула. — Я моталась за тобой через полмира, причем аж два раза, Гриш. Принцессы, блин, так за принцами не бегают! И даже не услышала, что ты рад меня видеть.

— Фольклор не моя специальность, но вроде как по свету обычно бегают принцы, а принцессы ждут в башнях под присмотром драконов, — Гриша толкнул дверь, и на не слишком чистый пол склада упали косые лучи. В них плясала какая-то белесая взвесь. — Но это, конечно, примитивное обобщение, — добавил он, выходя.

— Гриш, эти гады тебя точно по психомодулю не били? Ты стал еще зануднее, чем раньше, а это… гм, это сложно!

Снаружи химией пахло не так удушающее, а вот рыбная вонь усиливалась. Да и само место вовсе не располагало к приятному времяпрепровождению. Инфонет подтормаживал, видимо, из-за обилия запросов. Гриша посмотрел на кранцы судов, перечеркивающие еще светлое небо, и невозмутимо сообщил:

— Из-за модификаций моя масса теперь приближается к ста шестидесяти килограммам. Так что, определенно, занудства прибавилось. Внимание, это была ирония.

— Да неужели, — присвистнула Аня. И в следующий момент почувствовала, как у нее в прямом смысле отвисает челюсть: Гриша медленно расплылся в улыбке. Вернее, расплылся в улыбке — это было громко сказано, на самом деле она нарисовалась несколько криво и неправдоподобно, люди все-таки улыбались иначе. Ни морщинок в уголках глаз не собиралось, ни даже общее серьезное выражение как будто не менялось. Выглядело это как коллаж в фотошопе, когда к одному лицу не очень удачно прилепили кусок другого.

Но Аня все равно вылупилась на Гришу как на чудо. Это было просто невероятно. Не очень веря своим глазам, она подняла руку и потрогала его лицо. Действительно улыбался.

— Это же… Как?

— Это мне вшили лицевые мускулы. Странная и неудобная штука, не вполне понимаю, зачем они вам. Чтобы врать или демонстрировать дружелюбие, слов же достаточно.

Аня в прострации кивнула. Не объяснять же было Грише, что в некоторых ситуациях люди улыбаются не с какой-то целью, а просто потому, что им весело или хорошо. Функцию юмора Гриша, с некоторыми поправками, освоил самостоятельно — во всяком случае, понимал, что это. Но вот разницы между «хорошо» и «нормально» он не мог видеть никак. Это была последняя вещь, знание которой следовало вкладывать в голову существа, если предполагалось, что им будут управлять.