Ты будешь умолять

— Значит, у меня есть три недели, чтобы развестись с тобой без лишнего шума. — Облокачиваюсь на стол, наклоняясь ближе. Мой взгляд способен убить, но самодовольная сволочь и не думает падать без чувств, смотрит на меня так, будто хочет смести со стола все приборы и впечатать меня в него животом, чтобы потом… — И не сомневайся, я добьюсь развода и получу свободу.

Арман так стремительно хватает меня за запястье, что я не успеваю отдернуть руку и оказываюсь в плену его хватки.

— Даже не думай, — угроза звучит тихо, но отчетливо. — Даже. Не. Думай.

Предостережение в голосе режет слух, и я морщусь, когда хватка на запястье усиливается.

— Я заставлю тебя пожалеть о каждой попытке, поняла меня?

— И что же ты сделаешь? — ухмыляюсь холодно, копирую его выражение. — Ударишь, привяжешь к кровати, изнасилуешь? Постой. А ведь это уже было…

— Арман, рад встрече… — Сбоку звучит чей-то голос, и хватка на запястье разжимается. Мой муж переводит взгляд на подошедшего и поднимается, чтобы поприветствовать знакомого, а я пользуясь короткой свободой поднимаюсь и наплевав на приличия оставляю их вдвоем, направляясь к дамской комнате.

Мне нужна передышка. Этот раунд оказался слишком выматывающим.

39

Миную зал, где сидят гости, ощущая на себе любопытные взгляды. Либо наши с Арманом любезности стали достоянием общественности, либо я настолько плохо выгляжу, что гости на меня просто глазеют.

Ответ становится ясен как только я встаю перед зеркалом в женском туалете. Мертвецки бледная кожа с которой контрастируют искусанные до красноты губы, синюшные круги под глазами делают взгляд еще обречённее, а самое главное ворот водолазки чуть опустился и стали видны синяки.

Если отец узнает…

Прекрати Ангелина. Тебе давно пора уяснить, что отцу плевать на тебя. Просто ты привыкла жить во всем оглядываясь на него и теперь никак не можешь перестроиться. Глупая.

Ополаскиваю лицо ледяной водой и делаю глубокий вдох. Было бы прекрасно обойтись без ужина и просто уехать отсюда подальше, но это будет полным и безапелляционным поражением, а допустить этого я не могу.

Еще несколько минут стою, разглядывая себя в зеркале, а потом выключаю воду и промакиваю кожу бумажным полотенцем.

Надо быть сильной. Особенно сейчас, когда союзников в этой войне не осталось.

Открываю дверь и натыкаюсь на мужскую грудь.

Вскидываю голову и удивленно замираю.

Дядя Виталя скалится, и подцепив мой локоть отводит с дороги, пропуская двух женщин, которых я видела в зале.

— Скучала по мне, Ангел? — он не отходит, намеренно нарушая мое личное пространство и от этого холодок страха пронизывает насквозь, и я делаю шаг назад, натыкаясь на стену. Неприятно чувствовать себя в ловушке, тем более когда рядом никого. — Есть разговор.

— Что вы здесь делаете? — стараюсь говорить спокойно, но сердце уже ломает ребра, а ладони покрываются потом. Сглатываю, но ком страха стоит в горле. — Мой отец здесь?

Все еще надеюсь, что дядя Виталя Мазуров просто шел мимо, но интуиция подсказывает что мужчины вроде него вряд ли ошиваются у женского туалета.

— При чем тут твой отец? Наш уговор его не касается, — вкрадчиво шепчет, а я подавляю гримасу отвращения, и совершенно не к месту хочу поскорее вернуться за столик к мужу. Абсурд, неужели я забыла, кто враг?

— Какой уговор? — неужели он о том разговоре с отцом? Это уже давно кануло в лету. — Вам не удалось уговорить папу не отдавать меня замуж, но сейчас это уже не важно. Думаю, больше нам с вами не о чем говорить, извините, мне пора.

Пытаюсь протиснуться мимо, но Мазуров хватает меня за плечо и его маленькие глазки сужаются, будто он недоволен моей поспешностью.

— Я сделаю так, чтобы свадьбы не было, — звучит так твердо, будто он на сто процентов уверен в успехе провальной миссии. — У твоего жениха видимо девять жизней, но я найду способ как это исправить.

Эта фраза заставляет меня застыть, понимание молнией ударяет в мозг, и я покрываюсь мурашками страха. Дыхание перехватывает, и я напрягаюсь, едва сумев вытолкнуть фразу из стянутого колючей проволокой горла.

— Вы знали, что мой жених Арман… — не вопрос. Хриплое утверждение, которое таит за собой дикий ужас от мысли, что это я всему виной…

— Конечно знал, Ангел. Иначе зачем мне обещать освободить тебя от этих уз? — он подшагивает ближе, пользуясь моей растерянностью и меня обдает запахом крепкого алкоголя и одеколона. Тошнота подкатывает к горлу. — Но ты не подходишь ему. Он меняет шлюх как перчатки а в наших кругах о нем ходит дурная слава. Такому цветку как ты нужен опытный садовник, который будет ценить сокровище, которое ему досталось…

Склоняется, ловя мои губы, но я рывком отталкиваю его от себя и выскакиваю из коридорчика прямиком в руки Хасанову.

— Думал, сбежала, — Арман отрезает и заметив панику в моем взгляде сощуривается, переводя взгляд в сторону арки откуда я выскочила. — В чем дело?

— Ни в чем! — так поспешно отвечаю, что звучит фальшиво. Нельзя ему видеть Мазурова, иначе он все поймет. — Идем?