У ворот Ленинграда. История солдата группы армий «Север». 1941—1945

Во время нашего пребывания в Вервье мы старались быть в курсе последних событий, но было довольно сложно следить за ходом Битвы за Англию, которую вели военно-воздушные силы Германии и Великобритании. Мы не знали тогда о том, что штаб дивизии намечал районы в Голландии для отработки наших действий в случае начала вторжения. В этом случае нас могли туда перебросить. Отобранные части уже проводили специальные учения на кораблях в Антверпене и Роттердаме, но наша рота тяжелого вооружения практически не готовилась к десантным операциям.

Было всеми признано, что любое подобное нападение с моря обойдется нам очень дорого, и все же большинство моих однополчан склонялись к необходимости вторжения, полагая, что это был единственный способ закончить войну. Мы не знали о планах операции «Зелеве» («Морской лев»), которая предусматривала, что немецкие 9-я и 16-я армии должны были захватить участок побережья в Юго-Восточной Англии.

58-я дивизия, будучи частью 16-й армии, должна была в третьем эшелоне высадиться между Фолкстоном и Нью-Ромни в 100 километрах к юго-востоку от центра Лондона. Когда мы в апреле 1941 г. поняли, что вторжения не будет, некоторые из нас испытали разочарование. Мы не понимали, как Германия может достигнуть окончательного мира, если Англия не будет побеждена.

Этой осенью я познакомился с двумя сестрами, которые были в родстве с семьей бельгийцев, в доме которой я остановился. Они пытались говорить по-немецки, а я совершенствовал с ними свой французский. Они приглашали меня раз десять к себе домой на двухчасовые уроки.

Во время этих встреч мы шутили и много смеялись, но между нами не было ничего серьезного. Для меня это было просто приятное времяпрепровождение и возможность попрактиковаться во французском. Иногда я забывал о прошедших боях, но никогда о том, что я был для них вражеский солдат оккупационной армии.

Завершив с отличием в конце сентября трехгодичное обучение на продавца в цветочном магазине, Аннелиза вернулась из Люнебурга в Гамбург, где она нашла работу в магазине на главном вокзале. Мы договорились встретиться на вокзале во время моего возвращения из Пюггена в Вервье; тогда у меня как раз закончился второй отпуск, продолжавшийся с 17 ноября по 12 декабря.

Когда поезд прибыл в полдень в Гамбург, я отправился в цветочный магазин. Аннелиза, сняв передник, вышла со мной прогуляться неподалеку от вокзала. Вернувшись на вокзал, я нашел укромное местечко в его северном крыле и подарил Аннелизе флакон дорогих духов, купленных мною в Вервье. Когда она обняла меня, чтобы поблагодарить за подарок, флакон выскользнул из ее руки, упал и разбился, наполнив все вокруг необычайно сильным ароматом. Это было дурное предзнаменование.

Мы продолжали дружить с Аннелизой, но не переходили к более серьезным отношениям. Надо сказать, что я был знаком с очень привлекательной девушкой из рурского города Дуйсбург, с которой у меня была мимолетная встреча в 1937 г., когда она посещала своих родственников в Пюггене. Прошло три года с этой первой встречи, и я решил возобновить знакомство и как-нибудь достать ее адрес.

После того как мы обменялись парой писем, девушка разрешила мне посетить ее в Руре, когда я буду возвращаться в Бельгию. Она не знала, что я до этого встретился с Аннелизой в Гамбурге. Совместно проведенный вечер в Дуйсбурге склонил девушку к более близким отношениям, хотя я понимал, что меня привлекала только ее внешность.

Прошло чуть меньше месяца, и мы вместе с Шютте, товарищем по учебному лагерю, и несколькими другими солдатами устроили вечеринку с выпивкой. Когда мы уже здорово набрались, начались жалобы на наших оставшихся дома девушек. Как только кто-то предложил написать им обличающее их поведение письмо, все сразу же поклялись друг другу сделать это немедленно.

Это пьяное решение подтолкнуло меня к окончательному разрыву наших с Аннелизой отношений, о чем я задумывался еще раньше. В своем письме от 10 января я сообщил Аннелизе, что не готов принять на себя серьезные обязательства, на которые она рассчитывала. Что мы слишком молоды для супружеской жизни и что совсем не ясно, выживу ли я на войне.

Хотя после встречи с девушкой из Дуйсбурга никаких писем от нее за последние недели я не получил, я чувствовал себя обязанным сообщить Аннелизе, что встретил кого-то еще. Не вдаваясь в детали, я написал, что пока отношения несерьезны, но я не хочу ее вводить в заблуждение. Пусть у меня и не было намерения встретиться с девушкой из Дуйсбурга снова, мне казалось, что Аннелиза и я должны быть свободны в выборе, кого нам предпочесть. В завершение письма я выразил мое искреннее желание оставаться и впредь друзьями и продолжать переписываться. Прошло много лет, прежде чем я узнал, что после получения моего письма она несколько дней проплакала.