Убийство с гарантией

Если так хочется точных фактов, то пожалуйста. Это был день ее рождения, и да, она заранее была готова к тому, что он завершится именно так. На вечеринке, посвященной ее восемнадцатилетию, Кирилл наконец в первый раз разрешил ей попробовать кокаин. Это не было порывом или спонтанным решением. Она давно уже клянчила запретный плод, но на все просьбы брат грозился: косы повыдергаю, если узнаю. Наконец к совершеннолетию согласился, но с оговорками. Кирилл запасся самым лучшим продуктом и заручился ее обещанием, что такие вечера будут проходить только с его позволения и в его присутствии. «Все равно рано или поздно кто-нибудь подсунет тебе дурь, — рассудил он, — и я не хочу, чтобы это произошло в грязном туалете ночного клуба». По мнению Кирилла, его пригляд, если не мог полностью исключить дурные последствия, по крайней мере, придавал опыту необходимую респектабельность. И они нюхали, нюхали, нюхали. Гости давно уже разошлись, а они все сидели на диване, держась за руки и чувствуя прилив нежности друг к другу. Она макала свой палец в порошок, а он втирал его себе в десны. Потом диван прогнулся под ними радугой, и они взмыли в воздух, под самый потолок, а приземлились, уже держа друг друга в объятиях. Кирилл потом, кстати, переживал, ходил по квартире, прокурил все насквозь, хотя раньше они дымили только на балконе. Чтобы развеять его сомнения, она сама привела его за руку в постель и буквально заставила повторить пройденный материал, как оробевшего школьника. Сама она не переживала. Вот что было. Они просто слились, как две капли, в одну и перемешались, чтобы дальше всегда течь вместе, став более крупной, более увесистой каплей. Разговоров на эту тему между ними никогда не происходило, да и не о чем было разговаривать. Меры предосторожности — да. Тайну они свою всегда по понятным причинам скрывали, хотя никогда ее не стыдились. Встречаться с мужчинами Кирилл ей никогда не мешал и сам продолжал ездить к своим женщинам. Они не какие-то там любовники, чтобы друг друга ревновать.

И хотя ее вины это никак не смягчает, пока она жила с Андреем, между нею и Кириллом ничего не было. Андрей, конечно же, не поверил бы, но это правда. Лишь в тот страшный день, одурманенная болезнью, она приласкала брата. И вот что из этого вышло.

Четвертая пара. Замшевые полуботинки. Сдавал какой-то пижон

Андрей

Блуждающие в голове искры боли притянулись друг к другу, слепились в раскаленный комок. Шаровая молния зависла в районе правого виска. Сердце тарахтело сбивчиво, захлебываясь. Закрывшись ладонью от мучительно яркого луча, он приоткрыл глаза и зажмурился, впустив в себя слишком много света. Свет сочился из прорехи между шторами и, проложив путь прямо через его голову, лился на ковер, высвечивая на нем ровный прямоугольник. Прямо в солнечном пятне стоит бутылка с остатками шампанского, теплого даже на вид. Если сумеет дотянуться, то останется жив. Ослепнув на мгновение от боли, подтянулся на руках, пальцы скользнули по стеклу. Подавив стон, схватил бутылку и осторожно поднес влагу ко рту. Вчера один глоток этого пойла его убил, зато сегодня — воскресит.

Зайдя вчера в ее квартиру, он испытал тот скоротечный и обманчивый прилив сил, который посещает пьяного, попавшего с холода в тепло. Идея выпить шампанского за встречу показалась глубоко правильной. Но безобидная с виду шипучка оказалась на поверку смертельной — выстрелила в голову, снайперски точно попав в центр, отвечающий за способность говорить и двигаться. То, что происходило с ним до попадания ее в организм, он прекрасно помнит, а все, что случилось после первого же бокала, — как сон, который не оставил конкретных воспоминаний, а лишь неприятное ощущение.

Со всех сторон окружает чужая комната. Перед ним открывается вид на платяной шкаф, одна из петель сорвана, отчего между дверцами образовалась щербина. Кроме его ложа, которое, как подсказывает валик в изножье, и не кровать вовсе, а раздвижной диван, и шкафа с провисшей дверцей, в комнате только пластиковый столик. В угол забилось неопределенной расцветки кресло с деревянными подлокотниками, чужое здесь, на вид слишком хрупкое. Мебели так мало, и при этом комната так захламлена, что не выглядит пустой. В углу целый стог из рекламных газет, проспектов, буклетов, каких-то картонных упаковок. Вдоль пустой стены выстроились в три ряда стеклянные банки и бутылки.