– Вспоминать буду я. В первом тайме Безликин, пройдя всю оборону «Олимпа», которая выглядела, словно под «шмалью», как стреноженная лошадь, дошел до штрафной площадки и, простите за выражение, – пнул. Именно пнул, а не пробил. Второй голкипер «Олимпа» Сутягин посмотрел на мяч, катящийся в ворота, показал лицом: «Сколько играю в футбол, а такого коварного удара не видел» – и даже не шатнулся в сторону мяча. Дело было на восьмой минуте матча. На шестнадцатой полузащитник Чирко навесил в штрафную, и Головатов, чей рост на тридцать сантиметров меньше роста защитника «Олимпа» Родригеса, выигрывает у последнего воздушную дуэль, и мяч летит хотя и в створ ворот, но в руки Сутягина. И Сутягин, уже прошедший отбор к участию в Лиге чемпионов, поступает следующим образом…
Из следователя по особо важным делам Генпрокуратуры Кряжина, наверное, получился бы неплохой комментатор. Базаян, как бы то ни было, уже знал, чем занять пенсионное безделье советника.
– Он пытается красиво отбить мяч кулаком в падении, в результате чего тот оказывается в правой «девятке». И снова эта мина: «Я сделал все, что мог…»
– Вы сможете доказать, что Сутягин и Родригес «сдали» игру, если они подадут на вас в суд за клевету? – угрожающе пробормотал Ресников.
– Родригес точно не подаст, – решительно заявил Кряжин. – Я читаю дальше, и вы поймете, почему. Это разговор двух президентов после первой половины встречи.
«Артур, судья уже дважды смотрел на Шемягина («…тренер «Олимпа» – если вы не знаете», – пояснил Кряжин). Зачем так откровенно? Во втором тайме пусть пойдет, как нужно. Сделай ничью, а на последней минуте нужен пенальти…»
«Как скажешь, дорогой…»
– И что мы увидели во втором матче? Я, например, могу констатировать следующее. На сорок девятой минуте, то есть спустя двести сорок секунд после свистка, Анолсо делает счет «два-один», а на семидесятой Соевич уравнивает счет. И вы посмотрите, какое совпадение! – на девяностой минуте все тот же Родригес в площади ворот хватает за майку Абрамова, который был на расстоянии десятка метров от мяча, и судья вынужден назначить штрафной. За тридцать секунд до финального свистка главного судьи матча Головатов делает дубль и оставляет «Зарю» в Премьер-лиге российского чемпионата.
Кряжин вытянул из папки еще с десяток листов и положил на них руку.
– Дальше читаем? Здесь еще четыре серии телефонных переговоров, в том числе и междугородных, на общую сумму в восемьсот тысяч долларов. Кажется, эту схему вы мне, Фрунзик Норикович, не объясняли, верно? Откуда же я ее взял? Ответ у меня готов. О договорных матчах вы знали – это не секрет. Это порок, преследующий футбол все время его существования. Но вы не догадывались о масштабах.
– У меня на руках материал Крыльникова, – любуясь замешательством Базаяна, продолжил советник. – Это не протоколы допросов следователей, не постановления и не протоколы изучения документов. Это подлинная информация, не влившаяся в ход расследования возглавляемой им группы. Полковник Крыльников до мелочей был осведомлен обо всем, что происходило в клубе. Здесь, – Кряжин в очередной раз похлопал по стопке листов, – ответ на вопрос, как при бюджете клуба в двадцать шесть миллионов долларов руководство клуба за только что истекший год умудрилось совершить сделок на триста восемьдесят миллионов. И только двадцать три миллиона проведено через бухгалтерию, что указывает на то, что клуб облапошил государство минимум на тридцать пять миллионов.
Ресников вдруг засуетился, полез рукой в карман, но, как и несколько часов назад Кряжин, вынул платок. Промокнул им лоб и бросил на стол.
– Интриги. Это интриги. О том, что меня хотят незаконно сдвинуть с поста президента клуба, мне известно давно. И очень срамно для Федерального агентства, что в расправу оно вовлекает Генеральную прокуратуру страны.
– Это материал Крыльникова, Ресников, – сказал советник, похлопав по папке. – Тот самый, который ваши люди так упорно искали сегодня в квартире Крыльникова. Они на Большой Дмитровке. Ваш последний телефонный разговор с ними происходил под моим контролем.
Эта папка была просто кладезем откровений. После описания технологии договорных матчей из нее появилась информация о «спонсорской помощи». Кто только не оказывал эту помощь! – одних фамилий было лет на триста отбытого ими срока. А суммы – они впечатляли.
Как и политика зарабатывания и присваивания денег на купле-продаже перспективных юных дарований, которые обратно в клуб возвращались отработанным материалом, годным разве что для игр в дубле.
– А вы, оказывается, лукавы. – Ресников рассмеялся. – И были не столь откровенны, когда заявляли о своем непонимании футбола.
– Да, я знаю, что Олич играет не за «Торпедо». И не только потому, что у меня хороший консультант из Федерального агентства по спорту.
– Я вас понял, – отрезал президент, разглядывая разложенные по столу более чем весомые вещественные доказательства. – Звоню своему адвокату. Он в здании, сейчас подойдет, и с этого момента я буду разговаривать с вами только в его присутствии.