Убить своего дракона

— Вот скоты, баре. Ненавижу, — зашипела Владлена и, схватив тарелку с недоеденной картошкой, долбанула ее об пол и стала неистово кидать все со стола и бить, скрежеща зубами, исходя ненавистью и желчью. Она поскользнулась на остатках еды, попыталась удержаться за столешницу и сильно ударилась локтем. Боль немного отрезвила ее, Владлена плюхнулась на стул, обвела взглядом разгром и стала тихо подвывать. Вдруг сквозь собственные всхлипывания женщина услышала дверной скрип, вытерла рукавом нос и насторожилась. Тишина. О чем она думала перед тем, как зайти на кухню? Остался ли Марк? Она как раз пошла это проверить. Значит, он здесь? И может быть, даже видел происходящее?! Она не помнила себя, не понимала, как все это произошло, разум отказал, и только бешенство и ненависть выплескивались наружу. Владлена совсем не могла их контролировать, пока не ударилась. Она потерла ноющую руку, достала ведро и стала собирать с пола осколки посуды, когда снова раздался стук, будто что-то упало. Она замерла и прислушалась — тихо. Может, это ветер, окно в ее комнате не закрыто. Наскоро собрав полотенцем грязь с пола, Владлена, медленно ступая и оглядываясь, двинулась в сторону комнаты Марка. Дверь была немного приоткрыта, но адвоката за ней не оказалось. Кровать аккуратно заправлена, и ни одной вещи. Сначала Владлена обрадовалась, что он не стал свидетелем ее срыва, но, вспомнив о том, что звуки все-таки были, пошла проверять дальше. Дом затих и как будто следил за ней, ждал, когда она попадет в ловушку. Иногда под ее шагами поскрипывали половицы. Луна местами освещала пространство, заглядывая в незашторенные окна. Лампы Владлена не включала. Ей казалось, что лучше передвигаться в темноте, так ее меньше видно. Только кому? Она чувствовала чье-то незримое присутствие. Шорохи — осторожные, еле уловимые, и вдруг эту шелестящую тишину разорвал звон стекла. Это в ее комнате что-то упало и разбилось. Владлена прижалась спиной к стене и замерла. Постояла немного, успокаивая разбушевавшееся сердце, и осторожно заглянула в комнату. В желтоватом свете на кровати она увидела черный силуэт Ляли. Та сидела на подушке и мерцала глазами. Рядом, на белом пододеяльнике, отчетливо выделялась маленькая темная кучка. Владлена захлебнулась от злобы:

— Ах ты тварь! — Она кинулась на кошку, которая даже не шелохнулась, и большой осколок разбившегося стакана впился Владлене в пятку. Она громко застонала, нагнулась, чтобы извлечь стекло из ноги, и в этот момент сзади тяжелое повисло на волосах, когти несколько раз проехались по ее шее, Владлена упала на пол, закрывая лицо и голову руками. А когда через некоторое время решилась встать и подошла к зеркалу платяного шкафа, увидела раскрасневшееся лицо и растрепанные волосы, посмотрела на свои руки — под ногтями была кровь. — Неужели это я сама? Неужели сама? — В зеркале вырисовывалась кровать. Владлена вгляделась в отражение, потом осторожно обернулась, — пододеяльник был чист. Она медленно подошла к кровати, разгладила небольшую темную складку, и едкие слезы страха смешались с потом на ее красном лице. Она закрыла окно и легла спать.

* * *

Гавр лежал на диване в пустой квартире с зашторенными окнами и думал, где взять денег. Может, продать что-нибудь из книг. Библиотека занимала целую стену, но он ничего не понимал в этих листочках под переплетом. Или вот какие-то статуэтки. Но это копейки. Телефон звонил настойчиво и громко. Замолкал и через какое-то время оживал вновь. Номер незнакомый. Сначала Гавр хотел его выключить. Но потом подумал, что назначенный срок расплаты еще не подошел, поэтому вряд ли это они. И все-таки взял трубку.

— Я все знаю.

— ???

— Или перестань пудрить мозг, или пеняй на себя.

— Я не понял, вы чего, совсем трёхнулись? Что вы знаете? Кто это?

— Через неделю ты должен придумать, как безболезненно разрешить ситуацию.

— Да кто это, черт возьми! Срок еще не подошел! Какая неделя? — Не выдержав, он сорвался на крик. Но в ответ услышал лишь короткие гудки.

— Вот суки! — Трубка полетела в стену.

* * *

Марк остановил машину возле ворот. Он купил новый автомобиль. Тот не очень сильно пострадал, но ездить на нем больше не хотелось. Несмотря на поздний вечер, свет в окнах не горел. После Ольгиных похорон прошло несколько дней, прежде чем он решился сюда приехать. Дом возвышался остроконечным конусом над забором, раскачивались ели, в сумраке похожие на живых мохнатых великанов, и флюгер-петушок скрипел на ветру. «Надо бы его смазать», — подумал Марк и толкнул калитку. Она оказалась открыта.