Удар ниже пояса

— Да-а, — после небольшой паузы протянул Ходунов. — Ну, ты обрадовал. Даже и не знаю. Просто не представляю, что делать. — Он опять замолчал на не которое время. — Это, значит, ты из-за этого, что ли, усы-то отпустил? Да-а, ситуация. И думать-то уже времени не остается, послезавтра улетаем. — Ходунов замолчал, потом, приняв решение, посмотрел на Шутикова. — Так. Я все-таки считаю, что и сейчас не поздно ещё все развернуть. Заявить. Я, конечно, тебя понимаю. Из-за какой-то нелепой случайности вот так получить кучу неприятностей. Но ты ведь, слава богу, не один. Мы же все подтвердим. И я, и Бобров. А в отношении этих денег — нет. Извини, но это как-то не по мне. Я даже и объяснить тебе толком не могу, но просто — нет. А ты подумай. Мне кажется, ты все усложняешь. Если заявить, ничего страшного не произойдет.

— Ну а как объяснить, что я чемодан этот разломал и выбросил?

— Да как есть. Испугался. А потом подумал, посоветовался со старшим товарищем.

— Нет, это не годится. Потом вовек не отмоешься.

— «Отмоешься»! Господи, ну ты даешь! — Ходунов остановился и, нахмурившись, смотрел на Шутикова, который не отрывал взгляда от белой дуги фонтана. — Мне кажется, ты не до конца понимаешь, куда влип. Ты сейчас очень сильно рискуешь. И, между прочим, Бобров и я — тоже. Ты это понимаешь?

— Понимаю. Я поэтому тебе и сказал. Если бы не это — я бы не стал. — Шутиков вздохнул и впервые за прошедшие дни посмотрел прямо в глаза Ходунову. — Тяжёлый у нас с тобой разговор получается. Ну, извини. Давай поговорим нормально, без горячки.

Ходунов некоторое время молча смотрел на Шутикова, потом нехотя улыбнулся:

— Ты хорош. Если бы тебя кто-то вот так оглоушил? Посмотрел бы я на тебя. Ладно, пошли, а то вон на нас внимание обращают. — Некоторое время они шли молча. Потом Ходунов спросил: — А вещи-то где? Из чемодана?

— Я все выбросил. На всякий случай.

— Ничего себе! Хорош случай. А с чем же ты теперь полетишь?

— Да я тут присмотрел. Завтра хочу купить. Ладно, давай просто погуляем немного. Мне главное, что теперь ты все знаешь. А то как-то было не по себе.

— Ну, ясно, — буркнул Ходунов. — Ему полегчало. Это называется — с больной головы на здоровую. Эх, Леня, Леня. Ну, давай погуляем.

* * *

В пятницу работали без обеденного перерыва, и все закончилось к половине третьего.

— Ну, какой маршрут сегодня выбираем? — спросил Ходунов, когда они часов в пять сели за поздний обед. — Какие идеи? Это ведь прощальная прогулка.

— Но, наверное, на этот счет есть традиция? — спросил Шутиков.

— Пока не завели, — сказал Ходунов. — Но стоит подумать.

— Может, прогуляться вниз по Роне? — предложил Шутиков. — Помните, где мы были в воскресенье?

— А что, я за, — поддержал Ходунов. — Это место стоит того, чтобы сделать его традиционным.

* * *

По набережной они шли не торопясь и к площадке на скале добрались только к семи. Вечернее солнце живописно освещало красноватый камень, превращая скалы в багровые, ярко выделявшиеся на фоне темной зелени деревьев и кустарника.

— Красиво здесь, — сказал Бобров, когда они остановились на огороженной площадке у края скалы. — До чего же здорово.

— Да, — поддержал Шутиков. — Место уникальное. Слушай, Валентин Евгеньевич, ты бы вот по этому выступу прошел? — Шутиков показал на широкий выступ, опоясывающий скалу.

— А зачем? — пожал плечами Бобров. — Удовольствия я не получу.

— Не скажи, — возразил Шутиков. — Это может хорошо нервы пощекотать. Так смог бы?

— Не знаю, — спокойно и, как всегда, серьёзно сказал Бобров. — Если спасти надо было бы кого-нибудь, это одно. А если так, для того, чтобы просто нервы пощекотать, так мне это не нужно.

— Понятно, — кивнул Шутиков. — Прагматик ты. Нет в тебе романтики.

— Ну, зато у тебя ее в избытке, — констатировал Ходунов. — И ты нас тут не провоцируй. Я, как руководитель делегации, такое не санкционирую.

— О! — Шутиков показал Боброву глазами на Ходунова. — Суров. Но справедлив. Нет, а вот если технически, так сказать. Можно здесь пройти?

— Запросто, — оценивая ширину выступа, сказал Ходунов. — Я думаю, по нему раньше ходили. Ну, а так как это очень опасно, вот и перегородили.

— Голова может закружиться, — сказал Бобров. — Высоко очень.

— Конечно, — согласился Ходунов. — Но вы же сами сказали, все определяется необходимостью.

— Так голова ведь все равно закружится, — пожал плечами Шутиков.

— Прежде чем дать голове закружиться, надо её напрячь, — назидательно сказал Ходунов. — Если бы мне надо было во что бы то ни стало, я бы просто прополз по этому выступу на брюхе. Вполне безопасно.

— Да, это верно, — согласился Шутиков. — Приходится признать, что золотое правило работает и здесь.

— Какое золотое правило? — спросил Бобров.

— Начальник всегда прав, — важно произнес Шутиков. — Вы согласны, Александр Петрович?

— Вынужден согласиться, — улыбнулся Ходунов. — Против очевидности же не попрешь. Ну, что, джентльмены, домой?

На следующее утро Самойлов приехал за ними в гостиницу, чтобы отвезти в аэропорт.