Украду тебя у судьбы

Они живут в элитном районе. Здесь всё по-другому. Подземная парковка. Многоэтажки словно с рекламных проспектов. На входе – консьерж, больше похожий на боксёра с ринга. Смотрит на нас цепким взглядом. Но он знает Никиту, поэтому беспрепятственно пропускает.

Я робею. Лифт несёт нас на какой-то этаж – я даже не сфокусировалась, потому что глазела на чистую кабинку с зеркалом. Не пахло мочой, кнопки все на месте. Это как попасть в другой мир.

Ник открывает дверь своим ключом, а я пялюсь на лестничную площадку. Здесь можно операции проводить хирургические. Или ракеты в космос отправлять. Идеальная чистота и простор. Лампы горят ровным светом. Бывает же подобное чудо.

– Мам, пап, – зовёт Никита с порога и тянет меня за руку внутрь.

Тата такая же, какой я её запомнила. Домашняя, мягкая, с лучистым светом в глазах.

– Никитушка, – радуется она появлению сына. – Ива, – кивает мне доброжелательно. – Вот уж не ожидали.

– Машина ехала, колёса тёрлись. Вы нас не ждали, а мы припёрлись, – бормочет Ник под нос, а я ёжусь: в конце коридора появляется Репин-старший. Я даже имени его не знаю. Они с Ником похожи. Наверное, так Ник будет выглядеть, когда станет постарше. Разве что холодной жёсткости в глазах не нужно. Это лишнее. От такого взгляда – мороз по коже. Хочется зубами дробь выбить.

Видно, что Репин устал. У него лицо одутловатое и веки припухли, словно он не спал очень долго. Михаил – неожиданно вспоминаю я. Никита Михайлович – так величала Ника моя кухарка. Значит, отца зовут Михаил.

– Чем обязаны? – он выговаривает слова сухо и переводит взгляд с Никиты на меня.

– Миша! – ахает Тата. – Дети в гости приехали, зачем ты так? Пойдёмте, – манит она нас рукой. – Чаю выпьем, я как раз ватрушек напекла, твоих любимых, Никита, как чувствовала.

– Ива поговорить хотела. Вот мы и приехали, – Ник не сходит с места, и я понимаю: он не пойдёт пить чай. Он здесь почти не дома. И воздух дрожит от напряжения.

– Прошу в кабинет, – Репин-старший делает жест в сторону, и мы идём за хозяином квартиры. Тата семенит за нами вслед. Пусть. Она мне тоже нужна. Как поддержка. Как единственный родственник, что остался после всех бурь. Я хорошо помню тепло её глаз там, в палате, когда она разговаривала со мной. Тата не может не поддержать меня.

Он садится за стол, как на трон. Весь преисполненный собственным достоинством. Мы остаёмся стоять. Сесть никто не предложил. Я бы не отказалась, наверное. Но я могу и не спрашивать. Все эти тонкости делового этикета нахватаны больше из книжек.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я вдруг поймала себя на мысли, что давно не читала. Давно нарушила свои незыблемые планы и графики. Жизнь моя перестала напоминать хорошо отлаженный механизм, когда я жила по часам. Ела замороженную, а потом разогретую пищу. Вязала, гуляла. Позволяла себе в выходные читать. Как давно это было. А прошло не так уж много времени.

События и люди сожрали меня. Перекроили на свой лад.

Я вздыхаю и протягиваю руку со смайликом в направлении Репина. Он смотрит на мою ладонь долго, не понимая, в чём дело. Затаив дыхание, привстав на цыпочки, глазеет на жёлтый кружок и Тата. Никита косится и терпеливо ждёт, когда я открою рот.

– Я пришла сказать, что отцовского наследства нет. Вот это лежало в банковской ячейке, от которой он мне оставил ключ. Денег нет. И если вы на них рассчитывали, то я бы отдала, лишь бы вы оставили меня и тех, кто мне дорог, в покое.

Я вижу, как у Репина-старшего трясутся руки. Вблизи он кажется совершенно измочаленным. У него лихорадка, губы растрескались. Мешки под глазами проступают явственно. В темноте коридора его нездоровый вид не так бросался в глаза.

– Если хотите, я отдам вам деньги, что собрала на операцию. Это всё, что у меня есть. Но я готова отдать.

Отец Ника вскидывается.

– Вы издеваетесь? – спрашивает холодно. – Я не собирался вас грабить. Вы нравились сыну. Я хотел всего лишь оставить деньги в семье и вернуть со временем, когда смогу справиться с тем, что на меня свалилось. Это дело чести. Дело принципа. Мой бизнес – всё, что у меня есть!

Он повысил голос, его начало потряхивать.

– У вас есть намного больше, чем деньги, – возразила я. – Семья. Сын и жена.

Я бросаю взгляд на Ника. Я не вправе выдавать его тайну. Только он сам. Никита правильно понимает меня.

– А теперь и внучка, – произносит он тихо. У меня растёт дочь, пап. Хорошенькая любопытная, очень умная и похожая на тебя Ника.

Репин старший смотрит на Ника остановившимся взглядом, ловит воздух ртом. А затем, схватившись за грудь, начинает заваливаться на стол.

– Миша! – кричит Тата и кидается к мужу. – «Скорую», «скорую» вызывай! – это она обращается к Нику. А я падаю на стул, потому что ноги меня не держат.

Да, «скорую». Мне и самой не очень хорошо. Я хотела его лишь предупредить, а не доводить до сердечного приступа.

Как всё же хрупка человеческая жизнь…

Репин-старший попал в больницу с сердечным приступом.