Unknown

В считанные минуты воины Радзивила были обезоружены и связаны. Эва вздрогнула, когда полог ее шатра распахнулся, но тотчас выдохнула с облегчением. В шатер вошел Флориан.

- Княжна, вы свободны! – с улыбкой произнес он.

- Флориан, как ты здесь оказался? – не веря своим глазам, вымолвила Эвелина. - Господи, как же я рада тебя видеть!

- А как я рад! – ответил, обнимая подругу детства, шляхтич. - Не бойся, Эва, твои страдания позади! Мы прогнали солдат Радзивила, и никто больше не посмеет удерживать тебя в плену!

- А что с княжичем? – робко вопросила своего освободителя Эва. - Он не сжег Милицу?

- Едва ли ему сие удастся! – усмехнулся Флориан. - С холма я видел, как река сметает его войско. Замысел Дмитрия удался на славу!..

- Дмитрия? – с замиранием сердца переспросила его Эва. - Он тоже здесь?

- Не совсем... – замялся шляхтич. - Когда мы с ним расстались, он пребывал в Милице вместе с Газдой и другими казаками.

Это ему на ум пришла мысль утопить конницу Радзивила...

- Что с ним, он жив? – Эве казалось, земля уходит у нее из-под ног. - Говори же!

- Вестимо, жив! – успокоил девушку Флориан. - Дойди войско Радзивила до Милицы, ее защитникам и прямь бы пришлось туго!

Но боярин призвал в помощь реку, и жолнежи Владислава утонули, не доскакав до деревни десятка шагов! За Дмитрия не тревожься, он цел-целехонек! Скоро явится за тобой, так что готовься к встрече!..

- Пресвятая Богородица, он спешит ко мне?! – растерялась от нежданной радости княжна. - Отчего ты сразу не сказал, Флориан!

- Вот говорю... – смущенно опустил глаза долу оруженосец. - Что ж, свое дело я исполнил. Будь счастлива, Эва!

Поклонившись Эвелине в пояс, молодой шляхтич покинул шатер. На душе у него давно уже не было так скверно.

Флориану казалось, что за полгода разлуки с княжной его сердечные раны зажили и уже не причинят ему такой боли, как прежде.

Но встреча с любимой вновь разбередила их, напомнив юноше о былых горестях. Эва по-прежнему обожала Бутурлина, Флориан же оставался для нее чем-то вроде родственника.

И то, что сам он испытывал к боярину братские чувства, не умаляло его страданий.

«Отчего Эва не смогла меня полюбить? – с тоской подумалось шляхтичу. - Ужели мои чувства к ней слабее любви Дмитрия?»

«Впрочем, что зря ходить по кругу? – ответил он сам себе. - На небе решено: Эва любит боярина, а он любит ее!

Отойди же в сторону, Флориан, и не мешай чужому счастью!»

Словно одобряя его решение, с неба перестал литься дождь, а из-за туч выглянуло солнце, неожиданно яркое для сего времени года.

- Дивно... – произнес юноша, вглядываясь в бездонную небесную синь. - И отчего я прежде не замечал, что небеса к нам столь близки?..

__________________

Знай Махрюта, какие бедствия ожидают его под знаменем Радзивила, он ни за что бы не примкнул к мятежному княжичу!

В миг, когда на литовское войско обрушилась стена воды, людоеду подумалось, что его настигла расплата за грехи.

Но пучина, опрокинувшая нелюдя, отступила так же внезапно, как и нахлынула. К своему изумлению, Каин сумел удержаться в седле, не утратив ни оружия, ни доспехов.

Едва вода сошла с равнины, он хлестнул коня плетью, и могучий жеребец, встав с колен, понес своего седока к спасительному лесу.

После вступления в битву Самборского Воеводы тать решил, что его служба Радзивилу завершена, и он княжичу ничего не должен. Ему оставалось лишь одно: спасать свою жизнь.

По пути к ближайшему леску Каину встретилось двое поляков, наивно рассчитывавших взять его в плен. Одному из них он вмял голову в плечи булавой, другого выбил из седла и затоптал конем.

Тать уже достиг кромки леса, когда за ним увязалась погоня. Обернувшись в седле, он увидал еще одного жолнежа, скачущего к нему с кистенем.

Не церемонившийся с врагами, Махрюта и на сей раз не стал изменять привычке. Развернув коня, он поскакал ратнику навстречу.

Уклонившись от шипастого ядра на цепи, тать вогнал край щита неприятелю в горло. Сперва он хотел покинуть убитого жолнежа на поле битвы, но оглядев его, передумал.

- А ведь ты можешь быть мне полезен! – улыбнулся своим мыслям людоед. - Лучший способ сделать так, чтобы меня не искали, – умереть!

Ты мне в сем поможешь. Мы с тобой примерно одного роста, да и в ширине плеч ты мне не уступишь. Пусть же мои недруги мыслят, что ты – это я!

Оттащив тело в кусты, он быстро переодел мертвеца в свои доспехи. На поясе Каина висел нож, острый, как бритва.

Ежедневно бривший собственную голову, людоед скоро избавил убитого от волос. Затем, взяв в руки булаву, дважды ударил ею жолнежа в лицо, превращая его в фарш.

- Чего-то недостает! – проворчал он, осматривая покойника с придирчивостью живописца, разлядывающего свое полотно, прежде чем отослать его к заказчику. - Ну вот! Как же я сразу не догадался!

Отхватив ножом изрядный клок своей бороды, тать вдавил его в кровавое месиво на месте лица жолнежа.

- Теперь все, как надо! – усмехнулся он, довольный своими трудами. - И пусть кто-нибудь скажет, что это – не Махрюта!

Произнеся это, людоед вскочил на коня и скрылся в чащобе.

ГЛАВА №115