Unknown

Не обошла сия чаша и близнецов, прислуживавших фон Веллю. Чересчур скуластые, с низкими, покатыми лбами, они сызмальства служили мишенью для насмешек и унижений. Но с возрастом братья научились достойно отвечать на обиды.

Наделенные крепкими кулаками и вспыльчивым нравом, они быстро заставили умолкнуть насмешников и подчинили себе всех окрестных мальчишек.

Изредка являлся какой-нибудь пришлый забияка, с компанией, одержимый рвением лишить братьев их власти в квартале, но после встречи с ватагой Гмуров, его одержимость испарялась, как дым.

Однако время детских шалостей, миновало. Сейчас братьям, было уже под тридцать, и оба подумывали о том, как бы обзавестись семьей.

К прискорбию близнецов, ни тот, ни другой не смогли найти себе пары. Жизнь дала Гмурам урок, который они хорошо усвоили: силой и злостью можно достичь уважения, но нельзя добиться любви.

Прекрасный пол, как в городе, так и в предместье, явно не желал дарить ласки «потомкам троллей», не говоря о том, чтобы выходить за них замуж. Богатствами же, кои заставили бы девушек и их отцов забыть об уродстве братьев, они, увы, не обладали.

Их отец, умерший несколько лет назад, был угольщиком и сыновьям завещал лишь лачугу, повозку, запряженную ослом, пару заступов да корзину для сбора угля. Матушка умерла еще раньше и тоже не оставила детям богатого наследства.

Кроме истребления грызунов в городских амбарах, братья промышляли охотой на зайцев и лис. В полях, на подступах к городу, они ставили силки и капканы, в которые то и дело попадалась добыча.

Мясо пойманных зверьков Гмуры съедали сами, шкурки же продавали скорнякам. Все это помогало братьям сводить концы с концами, но не более того.

Их положение изменилось, когда в Стокгольме объявился фон Велль. Он сразу приметил неказистых, но ловких крепышей, в чьих глазах таилась обида на целый свет.

Из близнецов могли получиться неплохие помощники, от которых, в случае чего, можно было легко избавиться, угостив их отравленным вином или обезглавив ударом меча.

Единственное, чего, по мнению тевтонца, недоставало Гмурам, чтобы стать идеальными исполнителями его воли, так это изобретательности ума, присущей ему самому и оцененной им в Харальде.

Зато братья беспрекословно подчинялись своему хозяину и готовы были убить всякого, кто посмел бы ему возразить...

По спине Харальда вновь пробежал неприятный холодок. Что, если тевтонец ему солгал, обещая долгую службу? Быть может, убийство Бродериксена было последним заданием, припасенным для него Командором? Тогда после гибели министра датчанин становился ему больше не нужен и даже опасен как свидетель его тайных, дел.

Чтобы усыпить бдительность Харальда, фон Велль мог сказать ему, что устранение королевского советника - лишь начало его карьеры на службе Ордену, сам же вполне мог отдать Гмурам приказ похоронить датчанина в глубинах подземелья.

Для человека, владеющего чужими секретами, трудно было найти могилу лучше стокгольмской клоаки. Он навсегда сгинет в царстве смрадной тьмы, а крысы довершат дело, не оставив от него даже костей...

Кто же из Гмуров нападет на него первым? Проще это было сделать тому, что шел за ним по пятам. Он наверняка попытается ударить Харальда в спину ножом. Или схватит сзади за шею, чтобы повалить наземь. Тогда удар ножом нанесет тролль, идущий впереди...

В обоих случаях позицию датчанина нельзя было назвать выигрышной. Шансов уцелеть у него было немного. При других обстоятельствах он сумел бы отпрыгнуть в сторону и, выхватив нож, разделаться с врагами, но узость проходов подземелья лишала его свободы маневра.

Впрочем, даже если Харальду удастся перебить своих провожатых, едва ли он сможет выбраться на свет божий из сей обители зловония. Гмуры здесь находили путь по каким-то значкам, нацарапанным ими на стенах.

Но Харальд не ведал, что значит каждая оставленная братьями закорючка, и был обречен блуждать по подземным ходам до тех пор, пока его не покинут силы и он не станет добычей крыс.

Это было куда страшнее удара ножом, и при мысли о таком исходе датчанин внутренне содрогнулся.

Словно подтверждая его опасения, факельный свет вырвал из тьмы чисто обглоданный скелет крупного мужчины, привалившегося к стене коридора. От конечностей покойного мало что осталось, позвоночник и ребра тоже хранили следы крысиных зубов, но череп оставался в сносном состоянии.

Запрокинутый назад, с отвисшей челюстью, он изумленно взирал на пришельцев впадинами глазниц, словно не веря в то, что его наконец нашли.

Харальд представил, сколько времени сей бедняк бродил по бесконечным лабиринтам клоаки, пока его не настигла смерть.

Судя по зубам, это был молодой парень, страстно хотевший жить и боровшийся за жизнь до последних ее мгновений.

- Кто это? – спросил датчанин у своих спутников. - Вы его знали?

- Вот еще! – презрительно фыркнул Гмур, идущий впереди. - Какой-нибудь бродяга или висельник, решивший, что сможет здесь укрытся от закона!