Unknown

3.      Ильенков, Э. В. Диалектическая логика: Очерки истории и теории / Э. В. Ильенков. — 2-е изд., доп. — М. : Политиздат, 1984. — 320 с.

4.      Ильенков, Э. В. Идеальное / Э. В. Ильенков // Философская энциклопедия. Т. 2. — Москва, 1962. — C. 219–227.

5.      Ильенков, Э. В. Ленинская диалектика и метафизика позитивизма (Размышления над книгой В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм») / Э. В. Ильенков. — Москва : Политиздат, 1980. — 174 с.

6.      Ильенков, Э. В. Об идолах и идеалах / Э. В. Ильенков. — Москва : Политиздат, 1968. — 318 с.

7.      Ильенков, Э. В. Проблема идеала в философии (Статья первая) / Э. В. Ильенков // Вопросы философии. — 1962. — № 10. — C. 118–129.

8.      Ильенков, Э. В. Проблема идеального (окончание) / Э. В. Ильенков // Вопросы философии. — 1979. — № 7. — C. 145–158.

9.      Ильенков, Э. В. Философия и культура / Э. В. Ильенков. — Москва : Политиздат, 1991. — 464 с.

10.      Ленин, В. И. Философские тетради / Ленин В. И. — Москва : Издательство политической литературы, 1969. — Т. 29. — 782 с.

11.      Лифшиц, М. А. Диалог с Эвальдом Ильенковым (проблема идеального) / М. А. Лифшиц, Э. В. Ильенков. — Москва : Прогресс-Традиция, 2003. — 368 с.

12.      Майданский, А. Д. Метаморфозы идеального / А. Д. Майданский // Идеальное: Ильенков и Лифшиц. — Москва, 2004. — C. 185–196.

13.      Маркс, К. Экономически-философские рукописи 1844 года / К. Маркс // Маркс К. Соч. : в 50 т. / К. Маркс, Ф. Энгельс. — 2-е издание. — Т. 42. — Москва : Политиздат, 1955–1981.

14.      Маркс, К. Экономические рукописи 1857–1859 годов / К. Маркс // Маркс К. Соч. : в 50 т. / К. Маркс, Ф. Энгельс. — 2-е издание. — Т. 46. Ч. 1 — Москва : Издательство политической литературы,1968. — 564 с.

15.      Энгельс, Ф. Анти-Дюринг переворот в науке, произведенный г. Евгением Дюрингом / Ф. Энгельс // Маркс К. Соч. : в 50 т. / К. Маркс, Ф. Энгельс. — 2-е издание. — Т. 20 — 826 с.

Всеобщее и единичное в движении эстетического идеала (А.С. Канарский и эстетическая проблематика девиртуализации)

В предшествующих главах мы обращали внимание на то, что отправной точкой для чувств является восприятие единичного. Говорили о том, что для эмоций-ощущений это тоже отправная точка. Что в этой точке они выступают как одно — чувства существуют через эмоции, точнее, через их снятие. Но снятие это, как и всякое снятие, предполагает удерживание эмоций и всего пути их становления в чувствах, предполагает, таким образом, определенное наличное бытие эмоций в своей собственной отрицательности. И это снятие — выход за пределы всякого единичного, будь оно штампованно-конвейерное или изысканное и неповторяемое. Потому в этом изменении единичное в восприятии одинаково уникально и одинаково жизненно-важно, одинаково небезразлично. Но что происходит, если не происходит снятия «голой» эмоциональности в чувствах? И почему оно может происходить, а может не происходить, и, тем не менее, эмоции вне этого снятия не утрачивают своего существования и существенности, так и зацикливаясь на единичном?

В свое время Михаил Лифшиц, размышляя о природе идеального вообще и о том, как эту природу понимал Э.В. Ильенков, обозначает постановку вопроса следующим образом: «Итак, существует ли в самом бытии нечто идеальное, отвечающее нашим лучшим, наиболее высоким понятиям и даже рождающее их, или «добро и зло — одни мечты», а за кулисами наших условных представлений действуют только нейроны и синапсы, да еще втайне от нас самих определяющие наше сознание формы «социально дифференцированного бытия?» [4]. Это касается как природы мышления, так и природы чувств.

В таком виде подчеркивается важность понимания объективности не только в том смысле, что идеальное объективно существует в жизни людей. Это вообще не вопрос для современного материализма. Важно понять, является оно или нет значимым и существенным не только для собственного бытия идеального и не только для общественного бытия человека, но и для целостного самоутверждения в способе своего бытия того, что ими не является?

В связи с этим следует отметить, что все представители материалистической диалектики в эстетике настаивали на исключительно социальной природе чувств, точно так же, как и мышления. Именно поэтому, в отличие от представителей «созерцательного» материализма, они настаивали вслед за Гегелем на идеальности того и другого, но не на «чистой» или, как говорит Гегель, стремящейся к своей «чистоте» идеальности, а на идеальности как моменте материальной, практически преобразующей общественной деятельности. Идеальное здесь является продуктом и важнейшей стороной этой деятельности — той же практикой, и в этом смысле оно является не только отражением, но и продолжением ее. В понимании идеального, таким образом, у него не отнимается его активность и в качестве инструмента преобразования предмета деятельности, и самого субъекта деятельности.