Unknown

— Миссис Валентайн? — я оглянулся через плечо, ожидая увидеть, что Рид выходит из внедорожника, который — я даже не слышал, как он подъехал — стоял на подъездной дорожке. «Вот что в итоге ты получаешь за то, что так погружаешься в свои мысли о ее сыне».

— Это всего лишь я, — сказала она, и это прозвучало как извинение. — Я надеялась, что смогу поговорить с тобой.

— Ох. Да, конечно. Позвольте мне тут немного прибраться, — я счистил лишний раствор вокруг кирпича, а затем упаковал свой ящик с инструментами и переместил его подальше в сторону.

— Я не хотела прерывать… — начала она.

— Нет, все в порядке. Я все равно уже заканчивал, — сказал я, вытирая руки о джинсы. Миссис Валентайн выглядела идеально в кремовой юбке и розовой блузке, и, конечно, в тот день, когда у меня внезапно появилась такая компания, я был одет в джинсы с пятнами краски, которые я носил, когда работал по дому. По крайней мере, сегодня мне удалось надеть футболку.

Я поднялся по лестнице, обходя ту, которую ремонтировал, и она сделала то же самое. Войдя в прохладный от кондиционера дом, я жестом пригласил ее войти.

Она держала сумочку перед собой и вежливо улыбнулась, когда входила.

— Я должна была позвонить, прежде чем вот так вторгаться в твою жизнь.

— Никаких проблем, — сказал я, закрывая за ней дверь и ведя ее по коридору. — Принести вам что-нибудь попить?

— Нет, благодарю. Я постараюсь не отнимать у тебя много времени. Я просто хотела… — она остановилась, когда коридор открыл вид в гостиную и кухню, и ее глаза остановились на пианино в углу комнаты. — О, — сказала она с улыбкой. — Неудивительно, что вы с Ридом поладили. Я не знала, что ты играешь.

Я качнулся на пятках.

— Я не играю.

Она повернулась ко мне лицом, и у нее на губах повис вопрос, но, когда я выпрямил плечи и встретился с ее пристальным взглядом, я увидел, как мысли кружатся в ее голове. Она, отводя взгляд, подняла руку и провела пальцем по золотой цепочке с крестиком, которую носила.

— Можно мне присесть?

— Пожалуйста, — я жестом предложил ей сесть где угодно. — Вы уверены, что не хотите чего-нибудь выпить?

— Нет, все нормально. Спасибо.

Когда она присела на край дивана, я пошел на кухню, чтобы вымыть руки и вытереть их полотенцем. Потом я налил большой стакан воды и сел в кресло, давая ей больше пространства.

Зачем она пришла сюда? Я даже не предполагал, что она знает, где я живу.

— Я нашла твой адрес в телефонной книге, — сказала она, отвечая на мой немой вопрос, положила рядом сумочку и расправила юбку. — Я понятия не имела, что мы соседи. Ты давно здесь живешь?

— Несколько лет.

Она кивнула и огляделась.

— Дом отличный.

— Спасибо. Требует некоторого ремонта, но… — я развел руками, — это мой дом.

Она снова разгладила юбку, и тут мне пришло в голову, что она нервничает, что заставило в свою очередь нервничать и меня. Она была здесь, потому что что-то не так с Ридом? Я не мог себе представить, по какой такой еще причине она нашла меня, и пока я сидел там, ожидая, моя нога начала качаться вверх и вниз. Но миссис Валентайн продолжала молчать.

— Полагаю, вы пришли не для того, чтобы поговорить о моем доме, — сказал я, надеясь получить хоть какой-то ответ.

— Нет, не за этим, — она снова начала разглаживать юбку, поймала себя на этом и сжала руки. — Прости меня. Не знаю, с чего начать.

— Что-то случилось с Ридом?

Ее глаза метнулись к моим.

— Нет. Ну... физически он в порядке.

— Физически?

— Да, — ответила она. Перебирая пальцами цепочку, она закрыла глаза, и когда открыла их снова, они блестели от слез. — Оливер, я пришла сюда сегодня, потому что беспокоюсь о сыне.

Это вызвало у меня выброс адреналина.

— Почему? Что случилось?

— Я не знаю. Он говорит мне, что он в порядке, но я не... не думаю, что он в порядке. Он просто совсем другой. Озлобленный.

— Озлобленный? Рид? — я не заметил этого, когда видел его в понедельник.

— Да. И врачи говорят, что это нормально. Настроение, перемены в поведении, но прошло уже несколько месяцев. Он набрасывается на меня, на своего отца, на врачей. Я не знаю, что нам делать. Как ему помочь.

Я допил воду и поставил стакан на кофейный столик.

— Простите меня, но ваш сын в последние несколько месяцев прошел через ад. Я бы тоже очень расстроился, особенно, если бы моя память играла со мной таким образом. Я бы рискнул сказать, что он, вероятно, не знает, что реально, а что нет, и насколько его мозг действительно в порядке.

— Я знаю это. Просто... он помнит все, что было до аварии, так что, во всех смыслах, для него все должно стать нормальным. Легким для понимания. Он должен быть в порядке.

— Но это не так.