Успеть ко второй луне

– Беседа у нас, смотрю, получается обстоятельная. На голодный желудок как-то оно неправильно, не находишь?

– На голодный? Серьёзно?

– Малыш, к чему это жлобство? Оно тебе не идёт. И кстати, в горле от всей этой трепотни уже пересохло.

Вздохнув, Стэн снова кликнул официантку. Она поставила перед Фрэнки ещё один индюшачий бургер и пинту пива. На этот раз процесс насыщения продлился несколько дольше.

– Так о чём бишь мы? – Фрэнки сыто моргнул и развалился на стуле с видом заправского гедониста. – А, ну да, о мистере Роггендорфе. Тут я тебя немного разочарую, мой щедрый друг. Все эти твои слухи, мягко говоря, не новы. Они гуляли уже в те годы, когда я был сопливым стажёром. Весёлое было времечко, между прочим. Я даже облысеть ещё не успел. А какие тут, у моста, девчонки водились – просто фейерверк полнолунный…

– Не сомневаюсь. Но давай, может, ближе к делу?

– Не груби, щегол. – Фрэнки одним глотком допил пиво. – А Роггендорф твой – хитрая сволочь. Знаешь, сколько раз его подловить пытались? Замучаешься считать.

– На чём подловить?

– Да на чём угодно. На налогах хотя бы. Но утёрлись, само собой. У него там такая свора защиту держит: адвокаты, лоббисты, чиновники на прикорме. На моей памяти был единственный случай, когда ему нервы по-настоящему потрепали. Лет пятнадцать назад. Ты тоже, наверно, слышал, скандал был на загляденье.

– Я в другом городе тогда жил. Оканчивал школу.

– А, ну говорю же – щегол. Но было увлекательно, да. Санаторий перетрясли до фундамента.

– Стоп, какой санаторий?

– Да есть тут один, миль десять за городом. «Мокрый снег» или как-то так, выскочило из памяти. Старею, ничего не поделаешь.

Стэн уже устал удивляться. Машинально нащупал во внутреннем кармане визитку, полученную от доктора, но не стал её доставать. Спросил:

– И что не так с санаторием?

– Его Роггендорф спонсирует. А один журналюга тявкнул – там, дескать, опыты над людьми. Журналюгу, конечно, заткнули сразу, но вонь пошла… В санатории, правда, всё оказалось чисто, комар носа не подточит. Такие вот дела, малыш Стэн. Чего ты насупился?

– Да так. День сегодня насыщенный. Похмельные художники, психи, миллиардер. А накануне ещё и Вестник ждал в переулке.

Фрэнки вытаращил глаза и начал медленно подниматься. Аккуратно обошёл стол, не выпуская Стэна из виду, и кинулся прочь, на улицу.

6

В клуб «Жёлтый глаз» Стэн приехал к вечеру.

Сумерки заполнили город, мокрые и холодные. Туман над рекой пропитался мраком. С клубной парковки смутно виднелся мост, до него было ярдов триста. Его опоры, массивные и тускло подсвеченные, походили на крепостные башни. А дальше, за ними, туман сгущался уже так плотно, что ничего нельзя было рассмотреть.

Над входом в клуб призывно сияла вывеска в форме глаза. Радужку заменяла стилизованная луна – Падчерица, но не уныло-блёклая, как в реальности, а приукрашенная, нарядно-лимонная. Вместо зрачка чернел женский силуэт со всеми сопутствующими изгибами.

В зале царила интимная полутьма. Народу было пока немного. Стэн занял маленький столик с краю, чтобы видеть и зал и сцену. Заказал себе виски – чистый, без льда – и ещё раз внимательно огляделся.

Публика была здесь приличная, но без вызывающей роскоши. Мужчины при галстуках, дамы в коктейльных платьях. Над столами витал сигаретный дым. Короче говоря, вопреки страшилкам от Фрэнки ничего зловещего здесь пока не наблюдалось. Хотя, конечно, Стэн и не ожидал, что на него с порога набросятся бандиты с ножами. Или маньяки с пилами.

Саксофонист на сцене, невысокий и пожилой, наигрывал блюз. Ему никто не аккомпанировал. Мелодия не имела строгого, чётко выверенного ритма. Она как будто блуждала в табачной дымке, искала выход наружу из душного полумрака, сквозь полог туч в бескрайнее небо, где луны светят чисто и ясно.

От этих звуков щемило сердце и прорастали воспоминания о чём-то прекрасном, чего никогда не происходило. Как будто заново расцветал позабытый сон, в котором люди не скалятся друг на друга, не впадают в лунный психоз и не таскают с собой заряженные стволы.

Казалось, ещё минута и сон проявится окончательно, станет материальным, а город растворится бесследно, вместе с туманом и сквозняками, конторами и дорогами, монорельсовыми путями и картинами в галереях.

Стэн слушал, а сигарета тлела в руке, осыпаясь пеплом на стол.

Когда саксофонист доиграл, ещё несколько секунд висела полная тишина, потом ему негромко захлопали. Стэн встряхнулся, сунул окурок в пепельницу. Глотнул виски и вновь задумался о произошедшем в обед.

Тогда, в забегаловке рядом с полицейским участком, он не стал преследовать Фрэнки. Было бы глупо устраивать беготню на глазах у копов. Но то, как тощий любитель бургеров отреагировал на упоминание Вестника, не добавило оптимизма.

И вообще, это дело о пропавшем художнике разбухало и ширилось с пугающей быстротой, хотя поначалу казалось простеньким. Охотнее всего Стэн сейчас позвонил бы Эмили и сообщил бы ей, что ничего не выйдет. Тем более что даже не взял аванс. Да, формально он в своём праве, но…

– Встречайте, – сказал ведущий. – Саманта Найт, несравненная и прекрасная.