Утомленные вином

Достаточно сказать, что именно отцу Николай доверился, рассказав о некоторых отклонениях от нормальной половой жизни и найдя у него помощь. Такую же помощь он получал во время алкогольных приступов.

Отец не избавил Николая от болезни, ограничиваясь запретом (иногда даже письменным) на водку на две-три недели, чаще до месяца.

Причем Николай всегда выторговывал лишние дни. Но поступал так отец не потому, что хотел пользоваться зависимостью царя.

Отец только исполнял просьбу самого Николая, оставляя за ним возможность выпивать. При первом же намеке царя на желание окончательно избавиться от дурного пристрастия, отец помог бы ему.

Но Николай, видимо, не стремился к совершенному излечению и объяснял, каламбуря, свое поведение так (передаю со слов Анны Александровны): «Я не могу допустить, чтобы меня избавляли от пристрастия, которое приносит мне столь невинное наслаждение. К тому же, если это все-таки произойдет, то будет похоже, будто у самого меня не хватило сил остановиться. Мне не хочется так думать».

Это был договор, а не манипуляция отца для получения каких-то выгод.

Как раз во время скандала с письмами алкогольные приступы стали особенно часты у Николая.

В 1914 году в связи с началом Первой мировой войны Российским правительством был введен «сухой» закон.

Судя по всему, правда, как это чаще всего бывает в таких случаях, лежит где-то посередине.

И все же я позволю себе высказать свое мнение. Когда я вижу старую кинохронику с Никоалем II, то первое, что бросается в глаза, это лицо самого императора. Поскольку это лицо пьющего человека, не говоря уже о вырождении, которому подвержены практически все династии.

Впрочем, если бы Николай пил бы запоями, это все равно ничего бы не изменило. И не зря сказал баснеписец: «Уж лучше пей, но дело разумей!»

И главая беда нашего последнего царя было даже не его пристрастие к алкоголю, если оно и было, а полное отсутствие тех талантов, каким должен обладать правитель такой огромной и сложной страны, как Россия, на таком сложном повороте мировой истории.

Да, Петр I любил вино и каждый день пил его, но именно он за рекордно короткие сроки создал и вооружил самую мощную армию в Европе, а вот армии Николая зачастую сидели без снарядов.

В заключение надо заметить, что все рассказы о беспробудном русском пьянстве являются мифом.

Конечно, в России пили, и немало. Но и русское общество, и русское правительство осознавали эту проблему и искали эффективные и долговременные пути ее решения.

Реформа 1894–1902 годов не только сократила потребление водки, но и способствовала повышению качества алкогольной продукции, развитию новых отраслей промышленности, повышению культуры населения как в сфере потребления спиртных напитков, так и в целом, развитию здравоохранения.

При этом русское правительство было готово пойти на сокращение своих доходов от питейного сбора, справедливо рассчитывая на увеличение других доходов и дальнейшее «возрастание благосостояния населения».

В результате пьянство было серьезно ограничено, уровень потребления алкоголя в стране стабилизировался, что подтверждается статистическими показателями.

А происходившее при этом изменение культуры потребления водки и других напитков способствовало улучшению здоровья населения, сокращению числа «пьяных» преступлений, росту рождаемости.

Что же касается потребеления на душу населения, то в 1913 году это самое потребление было намного меньше, нежели почти во всех странах Европы…

Алексей Бестужев: Умный проспится, дурак никогда…

Из одиннадцати российских канцлеров ни один из них не вызывал такой ожесточенной критики как у современников, так и у потомков, как Алексей Петрович Бестужев-Рюмин.

«Вначале, — говорил о нем посол Великобритании при дворе Екатерины II Д. Бэкингхэмшир, — он обладал довольно живым темпераментом, а благодаря положительному опыту приобрёл общее знакомство с европейскими делами.

Хотя он до крайности распутен, бесстыден, лжив и корыстолюбив, однако преобладающей его страстью является стремление передать своё имя потомству.

Это побуждает его рисковать в последние дни жизни навлечением на себя новой опалы и тратить остатки своего существования на слабую борьбу с целью приобресть положение, которого он, за физической и умственной дряхлостью занимать не может».

«Нет сомнений, считает современный историк Е. Анисимов, — канцлер был продажен, брал взятки ото всех держав, но, тем не менее, держался раз и навсегда принятой ещё при Петре Великом дипломатической доктрины — ориентироваться в политике на те государства, с которыми у России общие долговременные имперские интересы».

«В России, — писал К. Валишевский, — в политике Бестужева усмотрели в качестве руководящей нити национальную идею, глубокое понимание истинных интересов и естественных судеб страны.

Вышеприведенные факты достаточно ярко показывают шаткость этого тезиса…

Бестужев имел за собой то преимущество, что был или казался русским в ту минуту, когда естественная реакция вооружала народные чувства против иностранцев; кроме того, у него не было ни серьёзного соперника, ни преемника…