Утраченная планета и панк-мастер ржавых отходов

– Сюда, это, «охранники» выкидывают всех убитых. Раньше их сжигали, чтобы вонь не разносилась на всю округу, а сейчас, это, им стало плевать. Все равно пустой район.

Я спрыгнул из кабины. Данила продолжал что-то мне говорить, наверное, так пытаясь меня то ли отвлечь, то ли успокоить. А может, он себя пытался отвлечь и успокоить, я не знаю, да и это сейчас волновало меня меньше всего.

Я натянул на нос шарф, ведь вонь становилась невыносимой. Но не этот смрад тормозил меня, заставляя двигаться на ватных ногах. Я боялся увидеть там мертвое тело своего родителя. Хоть я и знал, что непременно найду его на вершине горы трупов, но не хотел это принимать. Где-то совсем в закромах своей души, я надеялся, что каким-то чудом мой папа сумел выжить. Сумел сбежать.

Позади послышался хлопок дверью. Обернувшись, я увидел, что Данила тоже побрел к горе трупов, держась за кровоточащий бок. Я мгновение промедлил, смотря на ее вершину. Мое сердце сжалось, пропустив пару ударов. Ноги и руки налились свинцом. Даже зловонный запах уже мало причинял мне дискомфорт.

Среди людской массы, я увидел своего отца. Мелкая дрожь по всему телу каким-то образом привела меня в чувства, и я сорвался с места, пробираясь к телу. Оно лежало почти на самой вершине. Я затормозил, не зная, как к нему подступиться. Пока я размышлял, Данила нагнал меня. В отличие от меня, но не задумывался ни секунды, уверенно наступая на чью-то полусгнившую голову. Панк молча обернулся, подавая мне руку. Я посмотрел сначала на его окровавленную ладонь, потом на трупы и на тело отца, и понял, что другого способа нет. Игнорируя протянутую руку, я со вздохом начал карабкаться вверх по трупам.

Тело отца распухло и пожелтело на солнце. Я все еще не мог поверить во все это. Не мог поверить, что хватаю под руки остывшее тело, не мог поверить, что тащу его, идя по головам мертвых людей.

Кое-как, мы с Данилой спустили папу вниз. И тут на меня накатило. Я упал на колени, полностью обессиленный и опустошенный. Стянув на подбородок свой шарф, я зачем-то начал тихо звать отца. Перед глазами все плыло от слез, которые уже во всю капали мне на жилетку.

– Мне, это… жаль…

На мое плечо легла ладонь. Почему-то, на меня нахлынула такая злость, которую я никогда не испытывал ранее. Я дернул плечом, рывком скидывая чужую ладонь. Данила тут же отпрянул, словно его током ударили. Он опустил глаза и побрел обратно к бульдозеру, оставляя меня наедине со своим горем.

Но не на Данилу я испытывал злость, а на себя. Мне все говорили, чтобы я не лазил по поверхности. Отец и сам Данила как один твердили мне, что это опасно, и предупреждали, чем все закончится, а я, одурманенный псевдосвободой и приключениями, наплевал на все. Меня вел собственный эгоизм. Поэтому, мой отец погиб. Из-за меня.

Больше не в силах сдерживать эмоции, я упал папе на грудь и громко зарыдал.

Глава 13. Приступ.

Когда от эмоций не осталось ничего, а в душу легла тяжесть, я поднял свое лицо к небу. Какое-то ржавое небо, почему я раньше этого не замечал? Я повернул голову в сторону машины. Облокотившись о бульдозер, на земле сидел Данила, тоже смотрящий в небо. Он как будто ощутил на себе мой взгляд, тут же поворачивая голову в мою сторону. Я разворовал зрительный контакт, переводя свой взгляд на ковшик бульдозера. В голове у меня словно взорвалась петарда, фитиль которой давно горел. Я резко вскочил на ноги, уверено шагая к машине. Данила проводил меня непонимающим взглядом. Я молча перекинул туловище через ковшик, беря в руки лопату и зашагал обратно к трупу отца. Вот теперь я понял, зачем Данила притащил лопату. Он еще тогда догадался, что к чему, и все предусмотрел. Он знал, что я не захочу оставлять тело в этой горе трупов, он знал обо всем. В отличие от меня, он всегда знает, что делать.

После того, как я грубо оттолкнул панка, он словно не решался приблизится ко мне. Даже когда я рыл могилу, он просто сидел и курил, опустив голову. Наверное, он думал, что я его виню в смерти отца. Может даже корил себя за это, хотя не уверен, что он может себя за что-то корить. Почему я, вообще, копая могилу собственному отцу, думаю о чувствах какого-то панка? Ответ проще чем кажется. Это забивает мне голову чем-то, и еще потому, что этот панк теперь единственный близкий мне человек.

Когда я закончил, то вернул лопату в ковшик, а сам забрался на пассажирское сидение. Данила же продолжал молча сидеть, стараясь не смотреть на меня.

– Поехали домой, – устало сказал я.

Только тогда мужчина встрепенулся, карабкаясь в кабину бульдозера.

«А он ведь ранен», – подумал я, глядя на его бледное лицо. Не знаю, сколько крови он потерял и сколько мы проторчали здесь, было понятно одно – ему нужны отдых и помощь.

Мы ехали в тишине, которая ужасно давила со всех сторон, заставляя думать и думать… Я решил хоть как-то отвлечь себя, попытавшись втянуть панка в разговор:

– Как твоя рана?

– Заживет.

Вот и поговорили.

Но я не сдавался:

– Что это было за место, где ты оружие достал?

– Оружейный магазин. Нейтральная территория.

– Понятно.