В интересах всех фронтов

После моего доклада о сбросе бомб Николай ввел самолет в глубокое планирование. Набирая скорость и выполняя полет по сложной кривой, он стремился скорее уйти от цели, не дать прожекторам схватить бомбардировщик. А я, лежа на полу кабины, следил за тем, как рвались наши бомбы. За целью наблюдали и стрелки, и вдруг они в один голос закричали:

- Здорово, отлично!..

Почти все бомбы разорвались среди железнодорожных путей. Удовлетворенный результатом бомбардировки, я перешел на свое рабочее место. Полет продолжался со снижением. Стрелка высотомера на мгновение обозначила цифру 1600 и продолжала свое вращение вокруг оси. Огневые ленты трассирующих снарядов малокалиберной артиллерии неотступно сопровождали наш бомбардировщик, и вдруг неожиданно в правой плоскости раздался треск. Я инстинктивно посмотрел вправо. Как будто все хорошо, пожара на самолете нет. Продолжаем удаляться от цели. Еще несколько секунд - и мы вне зоны действия зенитной артиллерии. Теперь можно заняться осмотром. Техник с переносной лампой пополз в плоскость посмотреть повреждение, но довольно скоро вернулся, ничего не обнаружив. Однако на всех моторах упало давление бензина. Это уже плохо. При отказе одного мотора не только лететь, но и воевать можно, а вот без бензина не полетишь.

Вторичный осмотр плоскости также ничего не дал. Очевидно, повреждена главная бензомагистраль.

Я сделал запись в бортовом журнале, составил радиограмму о выполнении боевого задания, повреждениях самолета. Теперь мне, как никогда, нужно было знать, сколько же осталось лететь до линии фронта. Я уже думал, как подобрать площадку на случай вынужденной посадки. Высота была небольшой, земля просматривалась хорошо - определить место самолета было нетрудно.

Пролетев линию фронта на высоте двести метров, мы все-таки дотянули до своего аэродрома. Ищенко, чтобы выйти на курс посадки и сесть с ходу, создал машине левый крен, и в этот момент самолет резко бросило вправо. Я успел ухватиться за ременные поручни, чтобы не удариться головой, и услышал:

- Помогай, помогай! - Это Николай командовал второму летчику.

Затем все стихло. Перестали работать все моторы, внутренняя связь выключилась, самолет превратился в тяжелый планер.

Попытка техников подкачать горючее ручным насосом ни к чему не привела. Я бросил взгляд на приборы. Высотомер показывал уже сто шестьдесят метров. Поднял на всякий случай люк для прыжка с парашютом. А самолет покачивало, он едва держался в воздухе. Командир экипажа продолжал управлять им по прямой о разворотах и думать нечего было.

Когда летчик включил фары, чтобы просмотреть местность, я понял, какая опасность угрожала экипажу. Впереди лежал поселок с деревянными домиками в один-два этажа. Опять взглянул на высотомер. Стрелка прибора показывала сто двадцать метров. "Неужели будем садиться на дома?" - подумал я. Но в это время луч фар осветил деревья. Летчик сделал едва заметный отворот от посёлка, и я понял его намерение отвести беду, дотянуть до леса.

"Но при посадке на лес моя кабина будет смята, как яичная скорлупа. Что делать?.. Мне уже ничем не облегчить положение экипажа, по существу я только лишний груз..." Посмотрев еще раз на высотомер, потрогав кольцо парашюта, обернулся назад и увидел борттехника, который безучастно сидел на своем рабочем месте и смотрел на приборную доску. Движением руки я показал, что буду прыгать и скользнул в люк вниз головой.

...Не помню, в какой момент дернул кольцо. Видимо, сразу же после отрыва от самолета. Воздух, ударивший мне в лицо, напомнил о том, что я в свободном падении.

"Что-то долго не раскрывается парашют..." - мелькнула мысль. Посмотрел вправо: рука, в которой должно быть кольцо, вытянута под тупым углом к телу. Тогда я попытался приблизить сжатый кулак к глазам, но в это время почувствовал сильный рывок и повис на парашюте.

Обрадовавшись этому и забыв, что самолет покинул на предельно безопасной высоте, я не приготовился к приземлению. Правая нога скользнула по откосу, и удар пришелся на левую. Несколько секунд лежал без движения. Острая боль в ноге вывела меня из этого состояния.

Отстегнув лямки парашюта, осмотрелся. Попал в придорожную канаву. Где-то впереди раздался сильный треск. Понял, что летчикам удалось дотянуть до леса. Как они там?.. Сделал несколько скачков на правой ноге. Нет, ничего не выходит. Попытался ползти. Преодолев метров сто и вконец измучившись, остановился передохнуть. В этот момент увидел, что из ближнего дома вышли два мальчика. Они что-то горячо обсуждали. Когда были от меня шагах в двадцати, я окликнул их:

- Ребята, подойдите ко мне!

Один из них, тот, что был постарше, спросил:

- А ты кто такой?

- Я советский летчик. Потерпел аварию, мне нужна помощь.

Они начали совещаться, затем младший сделал несколько шагов в сторону. Видимо, ребята приняли меня за диверсанта.

- А ты как сюда попал? - спросил старший.

- На парашюте, - ответил я.

- А где же он, парашют?

- Да метров за сто отсюда, на дороге.

Тогда старший приказал:

- Колька, сбегай посмотри, есть там парашют-то?