В понедельник дела не делаются

Паршин уже за столом сидел, заполнял зеленый бланк протокола. Графы с анкетными данными пропустил – из документов у мужика имелась только визитка, гарантий нет, что она его, надо будет по паспортному пробивать. Сколько случаев было, когда пьяные чужими данными обзывались, потом бумаги на штрафы приходили к ничего не подозревающим гражданам, которые принимались жаловаться. И начиналось тогда мурыжево… Командир второй роты старший лейтенант Швеллер развинченной походкой, длинными, ниже колен свисавшими руками похожий на обезьяну, цепким взглядом оглядел пьяного, храпевшего на кушетке. Сощурился на Паршина с Кирьяновым. – Вы чего, орлы, по рации не отзываетесь? Кирьянов, выражая самое искреннее изумление, вздернул светлые бровки, цапнул за тангенту переносной радиостанции, закрепленную на ремне поперек груди. – Всю дорогу на связи, таш сташнант! Без байды! – Ну ладно… – Похоже, Швеллер брал их на понт. – Трезвяк не вызывали? – кивнул он на пьяного. – Не успе-ели… только дотащили кабана, – Паршин оторвался от бланка протокола. – Тогда я его заберу. – У него бабки, Борисыч, – равнодушным тоном предупредил Паршин. – Сколько? – Не считал еще… Я же говорю, только доперли… – Пересчитай при понятых и укажи в протоколе обязательно все копюры, – твердо сказал Швеллер. – А то выпотрошат в трезвяке… Будете потом прокурору доказывать, что вы не верблюды. И гайку обязательно впиши! Кирьянов, поди из диспетчерской понятых приведи. Паршин в этот момент тихо порадовался, что он теперь рядовой милиционер. «Начальников дерут за всех и в дыхательные, и в пихательные. Не-е, лучше только за себя отвечать…» Минут через пятнадцать, когда все задокументировали как надо, «груз» увезли на ПМГ в вытрезвитель. Паршин подмигнул Вове, они вернулись обратно в свою биндейку и заперлись изнутри на задвижку. Прапорщик вытащил деньги, при напарнике пересчитал. Самое главное, чтобы между ними непоняток не возникло, все делить надо поровну, и тогда один другого не вломит и не подставит. Трудно поверить, но денего оказалось ровно штука.

– Как в аптеке, – восхитился Вова Кирьянов, принимая свои законные пять сотен.

Потом милиционеры купили в киоске горячих пирожков с капустой, перекусили на скорую руку. Ситуация на площади двух вокзалов полностью контролировалась. Последняя электричка с нижегородского направления привезла грибников, которые расположились на спуске к «жэдэ» вокзалу и принялись кучками раскладывать грибы… Разросшиеся до гигантских размеров, раскисшие после недельных дождей белые… Чистили от прилипшей травы и грязи черные грузди и волжанки… мочухи…

Грибники были как на подбор – опухшие, трепаные жизнью. Заработок носил сезонный характер, доход давал небольшой, но верный. И при этом не облагался налогообложением, даже бандитским. Наверное, потому что хлопотно и на виду всё… Шум да визг поросячий, ежели чего, подымут до неба.

Таксисты курили перед шлагбаумом платной стоянки. Вот мафия так мафия. Менты с таксистами мирно сосуществовали, притеснять не пытались. Потому что знали: таксисты ходят под Клычом, отстегивают людям авторитета регулярно. Существование в районе вокзала диких извозчиков было полностью исключено. Случалось, что таксисты разово помогали милиции по непринципиальным мелочам. А так, кроме извоза, они выполняли роль сводников, через них можно было организовать девочек.

Раньше торговали водкой, преимущественно паленой; но на современном этапе, с появлением сети круглосуточных магазинов, бутлегерский бизнес у них утух. Наиболее бурые перешли на торговлю героином.

На троллейбусной остановке скопилось изрядно желающих воспользоваться услугами общественного транспорта. Быстро темнело, робко загорались фонари. С переменой освещения интерьер неузнаваемо менялся, на улице делалось тревожно и неуютно для нормального домашнего человека.

Паршин закуривал, когда из дежурки им велели срочно проследовать в бар «Славянка», откуда обслуга прозвонилась, сообщила, что там посетителя избили.

Милиционеры споро тронулись в путь. «Славянка» была того же пошиба, что и «Арзу» – привокзальная забегаловка. Только повара там работали повыше квалификацией. Раньше трудились они в ресторане «Острог», который сгорел лет пятнадцать назад. Говорили, что директор кабака сам его и спалил, опасаясь сесть за растрату. До сих пор не нашлось у города денег восстановить ресторацию. Стены без крыши торчат, как в хронике про освобожденный от фашистов Сталинград.

Оказалось, что посетителя не просто избили, но и ограбили.

Он сидел в углу зала, широко расставив ноги, уронив голову на руки. Из расквашенного носа на линолеум капала кровь, разбивалась в темно-красные звездчатые кляксы. Услышав приближавшуюся тяжкую поступь, парень поднял голову, увидел милицейскую форму и развёл руками. Был он пьяненький, но соображал. Судя по распухшей переносице и гнусавому голосу, у него был сломан нос.

История его оказалась банальной и поучительной. Хотя жизнь ещё никого ничему не научила. Парень отдыхал в одиночку, искал на вечер подругу и нашёл ее вместе с приключениями.