В тени молнии

– Ясно. Ты знаешь историю этого носового платка? – спросила Адриана, слегка помахав им.

Монтего покачал головой:

– Только то, что его привезли к нам в деревню, когда моя мать погибла на войне.

Он поднял голову, стараясь четко проговаривать слова. «Никогда не показывай слабости в столице ни перед кем, – учила его бабушка. – Никакого намека на чувства». Правда, само слово «мать» не вызывало у него чувств, ведь она умерла, когда Монтего был всего один год. Он даже не помнил ее лица.

– Твоя мать закрыла от пули мою, – объяснила Адриана, возвращая ему платок. – Моя мать скончалась шесть лет тому назад, но я возвращу этот долг чести. Ты поселишься с нами в отеле «Гиацинт» и будешь…

– Вы живете в отеле? – выпалил Монтего и тут же покраснел от смущения.

Но Адриану, похоже, лишь позабавило его удивление.

– Вот именно, в отеле. Граппо – небольшая гильдия, и отель – наш источник дохода. К тому же он удачно расположен: прямо в центре Оссы, недалеко от Ассамблеи, где я работаю политиком. Так вот, ты будешь жить с нами в «Гиацинте», тебя научат, как жить, выживать и процветать в столице. Ты, кажется, хорошо говоришь. Где ты учился?

– Я помогал бабушке на маяке, мы сообщали новости проходящим кораблям, – объяснил Монтего, – поэтому я умею читать и писать. А еще бабушка учила меня истории и литературе. Немного.

– Вот и хорошо. – Адриана выглянула в окно. – Учебный год начинается через несколько недель. Я потяну за кое-какие ниточки, чтобы тебя приняли в академию вместе с Демиром. Крупные гильдии всегда придирчиво относятся к новичкам, которые поступают туда. Так что смотри не подведи меня.

– Я… я хочу быть палочным бойцом, мэм, – отважился вставить Монтего. Неприветливый коротышка у окна угрюмо зыркнул на него, но смолчал. – Как моя бабушка. Она никогда не говорила со мной об этом, пока была жива, но это у меня в крови. Больше я не хочу ничего.

Адриана поджала губы, пряча то ли усмешку, то ли раздражение.

– Твоя бабушка просила дать тебе образование и хорошую, надежную работу. Мы выполним ее желание, ты и я.

Монтего не знал, что ответить, и только склонил голову в знак согласия:

– Да, мэм. – Он повернулся к Демиру и снова наклонил голову. – Я с нетерпением жду того дня, когда смогу ходить в школу вместе с вами.

Демир оглянулся на Монтего. Их взгляды на мгновение встретились, и Монтего поразила холодная, почти вызывающая уверенность в глазах такого маленького мальчика, как и сквозившая в них странная взрослость. Он смущенно отвел взгляд и случайно поглядел на левую руку Демира. На тыльной стороне его ладони виднелись два скрещенных треугольника, аккуратно нарисованные чернилами, – делать мальчику татуировку было еще рано. Треугольники напоминали песочные часы. Символ гласдансера. Значит, Демир – маг, который управляет стеклом силой мысли?

Демир злобно зыркнул на Монтего и сунул левую руку в карман.

Карета внезапно остановилась. Кучер открыл дверцу, Монтего вслед за хозяевами вышел на тротуар и замер: перед ним был такой громадный дом, какого он не видел никогда в жизни. Трехэтажный фасад из ярко-белого мрамора, прорезанный бесчисленными окнами, тянулся на сотни футов вправо и влево. Над прекрасными двойными дверями висели фиолетовые флаги с зазубренной молнией – символом Граппо. На крыльцо выбежали слуги в одинаковых ливреях и принялись неуверенно топтаться на месте, увидев, что у Монтего нет багажа.

– Добро пожаловать домой, – сказала ему Адриана. – Прошу прощения, у меня нет времени, чтобы помочь тебе освоиться, – на следующей неделе в Ассамблее состоится очень важное голосование. Оставляю тебя на попечение Демира и моих сотрудников.

С этими словами она торопливо взбежала по ступенькам и исчезла внутри.

– У нее всегда важное голосование, – тихо сказал Демир.

Монтего сжал бабушкину дубинку и стал смотреть на дом. Он смотрел и смотрел. Вот это – отель? Он вспомнил обычный дом и паб в своей родной деревне – и то и другое с легкостью уместилось бы на одном этом крыльце. Нависшее над ним здание подавляло своим видом, но Монтего даже себе не хотел признаться, что боится. Он обернулся, ища кого-нибудь, с кем можно было бы поделиться переживаниями, но увидел только Демира, который молча стоял рядом и невозмутимо разглядывал его.

– Здание Ассамблеи еще больше, – сказал он.

– Я… как так? – спросил Монтего.

– Архитектура, – зевнул Демир. – Кстати, «аль Боу» – провинциальное слово, означающее «земля». Это значит, что ты крестьянин. Оскорбление какое-то, а не фамилия. Никогда никому не говори, что тебя так зовут.

И мальчишка зашагал вверх по лестнице, размахивая правой рукой, а левую засунув под куртку так, словно хотел спрятать символ из двух перекрещенных треугольников.

Монтего не успел надивиться странному, угрюмому мальчишке, когда слуги чуть ли не силком втолкнули его в отель и повели длинными коридорами, на ходу читая ему лекции об этикете и обещая новую одежду взамен той, в которой он приехал, – ее надо сжечь. Наконец они пришли в строгую, безликую комнату. Один слуга с улыбкой сказал, что ужин принесут через час, и закрыл дверь.