В тихом омуте

— А кто сказал тебе, что Элинор заболела? И как ты узнала, что я здесь?

Китти открыла дверцу своего крохотного автомобильчика.

— Не твое дело, — ледяным тоном процедила она.

— Возможно — если твой осведомитель не мисс Уотерс, — сказал Джеймс. Регистраторша не имеет права разглашать сведения о больных… Хотя тебя, наверное, Николя Холт надоумила. Она в курсе болезни Элинор.

По реакции Китти он понял, что угадал. Вот ведь стерва — Николя. Порезвиться за его счет решила. А заодно отплатить Элинор за то, что та не захотела «исполнить трио».

Он лучезарно улыбнулся Китти. Та уже устроилась за рулем и теперь, закусив губу, нетерпеливо ждала, пока Джеймс захлопнет дверцу. Он же, напротив, раскрыл её пошире.

— Ты, небось, заподозрила, что мы тут с Элинор чем-нибудь другим занимаемся?

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — сварливо ответила Китти.

— Понимаешь, — усмехнулся Джеймс. — Тебе не терпелось застать меня со спущенными штанами!

— Не говори глупости, Джеймс! — оскорбилась его кузина. — Я просто хотела известить тебя о том, что в субботу приезжает мама. А заодно узнать, не нужно ли чем помочь Элинор.

— Бедная Китти! — расхохотался Джеймс. — Кайт-Фортескью и тетя Агата уже возвращаются, а тебе так и не удалось вывести меня на чистую воду.

— Да неужели? — вскипела Китти. — А где, в таком случае, ты пропадал в течение всего уик-энда? И ночью в пятницу — я точно знаю, что в павильоне ты был не один! Вдобавок ты так и не отчитался передо мной за следующую ночь…

— Китти!

Джеймс захлопнул дверцу «мини» и пригнулся, глядя на свою безобразную кузину через приспущенное боковое стекло. Китти в ответ злобно посмотрела на него, её длинный нос смешно подергивался.

— Ты просто изголодалась по сексу, Китти, — сказал Джеймс. — Тебе нужно как можно скорее вернуться в Новую Зеландию, чтобы от души потрах…

Красный автомобильчик рванул с места с такой скоростью, что Джеймса обдало брызнувшим в стороны гравием.

Глава 10

Четверг, утро… Аманда Гэрисон поднесла телефонную трубку к уху и попросила телефонистку рекламного агентства, в котором служил Оливер, соединить её с мистером Холтом.

— Соединяю, — пропищал тоненький голосок. Послышался щелчок, и уже другой женский голос произнес:

— Офис мистера Холта. С кем я разговариваю?

— Это миссис Гэрисон, — представилась Аманда.

— Одну минутку, миссис Гэрисон.

Аманда вздохнула. Затем расслышала голос Оливера «Да, хорошо». В трубке снова щелкнуло, и наконец Оливер заговорил уже с ней:

— Привет, Аманда!

— Здравствуй, Оливер. Слушай, все идет по плану — он уедет на весь уик-энд. Я останусь одна. Устраивает?

— Не то слово! Я весь трепещу!

— Значит — завтра вечером? Пораньше?

— Да, я только заскочу домой и оставлю машину. Господи, даже не верится!

— Мне тоже. Ну, пока, дорогой!

Услышав сигнал отбоя, Оливер нажал кнопку и попросил телефонистку соединить его с номером Уиндлбери, 151. Николя ответила почти сразу.

— Что случилось, милый? Тебя уволили?

— Нет еще. С минуты на минуту…

— Тогда что ты хочешь мне сказать?

— Я хочу предупредить, что завтра ночевать не приду. Дом наш — целиком в твоем распоряжении.

— Завтра! Оливер, ты прелесть! Обожаю тебя.

Он хмыкнул.

— Я тоже. Ну что, договорились?

— Конечно. Целую тебя, милый.

Положив трубку, Николя отправилась в спальню и сверилась с дневником. Затем вернулась в гостиную и позвонила в Лондон, на Би-Би-Си.

— Мистера Бьюкенена-Смита, пожалуйста.

— Назовитесь, пожалуйста.

— Николя Холт.

— Одну минутку, мисс Холт.

Вытянув перед собой ноги, Николя залюбовалась ими. Ах, какие стройные, не то, что длиннющие ходули Элинор…

— Здравствуй, Ники!

— Привет, любовничек!

— Чем порадуешь?

— Собой, если ты меня ещё хочешь. Вся завтрашняя ночь — наша. Если ты, конечно, не предпочтешь глубокий сон в полном одиночестве.

— Обижаешь. Как тебе это удалось?

— Оливер куда-то сваливает. Должно быть, Аманда своего старикашку выпроводила. Или — ещё кто…

— Трижды ура!

— Одним словом, детка, сразу после школы стрелой лети к мамочке. Усек?

— Да, киска моя.

Вечером в среду, закончив принимать пациентов, Джеймс навестил Наташу. Едва не погорев с Элинор и Китти, он хотел дотянуть до спасительного уик-энда, по возможности, избегая общения со своей назойливой кузиной, а также с Тони и Николя.

Тони звонила ему дважды; Джеймс был с ней учтив, даже нежен. Он уверял, что мечтает с ней встретиться, но разные злосчастные обстоятельства, о которых нельзя говорить по телефону, никак не позволяют. Он также сообщил ей, что к концу недели возвращаются тетя Агата и Кайт. Джеймс рассчитывал, что, услышав эту новость, Тони поймет всю затруднительность его положения, однако в ответ услышал только: «Джеймс, мы непременно должны увидеться. Это крайне важно». И, тем не менее, он решил, что попытается протянуть до уик-энда, не угодив в когти Китти, которая и без того уже рвала и метала. Если до инцидента в Тихом омуте она видела в нем только соперника за дележ наследства тети Агаты, то теперь — Джеймс это печенкой чуял — ненавидела его лютой ненавистью. По крайней мере, отъезжая от дома Элинор, Китти просто бесновалась.