Варяжские гнезда

– Это ты, витязь, не совсем верно мыслишь, – сказала Люми. – Сама я Керемета мало почитаю, но Керемет – бог почти всех скифов от восхода до заката. В песнях наших поется, что солнце во всякий час дня и ночи над какой-нибудь скифской землей да стоит. А везде они совершенно равно чтут и Юмала, и Керемета, и очень мало таких, как мы, не поклоняющихся Керемету. Но нас за это считают нечестивыми и часто, на общих молениях, притесняют. Вот вятичи никакого Керемета не признают. Они говорят, что их бог Сварог столь милостив к людям, что всякого бога зла разгромил бы при рождении. Айти Киркаскиви говорит, что добрый человек, молящийся Юмалу, всегда сильнее Керемета. За то всю семью нашу и айти Киркаскиви считают нечестивыми и даже после больших боевых подвигов на жертвоприношениях мне отводят место из последних, потому что я не боюсь Керемета и верую, что Юмал его скоро убьет совсем, так что его и на свете не будет.

КЕРЕМЕТ, ЧЕРНОБОГ И УПЫРИ

Все слушали с большим вниманием рассказ и рассуждения молодой воительницы. Родислав заговорил, когда она кончила:

– Благородная Люми, наш царь Водан мудрейший из людей и часто боги удостаивают его беседой с ним. Он нас сюда прислал на помощь вятичам и муромам, а так же и доблестным хивэваймот муромским. Сам же остался он воевать с дикими лесными древлянами на Прилети. Он любит в час досуга вести мудрые речи с нами, его слугами, часто говорит нам и былины разных народов, среди которых он живал. Одна из былин, рассказанных нам царем Воданом, выяснит тебе, кто сильнее: Керемет или человек; надеющийся на Юмала и сам неплошающий? Ты знаешь, благородная Люми, много песен и сказаний твоего народа. Тебе не безызвестно, что на той же реке Дон, с верховьев которой ты родом, ближе к низовьям в степи живет народ – готы. Много готов и в нашем войске, даже больше, чем сарматов. Так вот что рассказывал нам царь Водан про гота Фридульфа, жившего давно на берегу реки Дона.

Фридульф имел кузницу, делал оружие, подковы для коней и якоря для лодок. Идущие по Дону мореходы и едущие по берегу конники часто обращались к нему и он работал для них. Но мед и пиво ячменное и вино пантикапейское он любил и часто бывал пьян. Тогда он пережигал железо, кривил мечи, тупил копья. Заказчики ругались, а подчас и били его очень больно. Раз так и было. Варит он похлебку из рыбы, голова трещит от выпитого вина, а спина ноет от побоев, нанесенных двумя проезжими витязями, одному из которых он щит так покривил, что его тут же с досады в реку бросили. В окно к нему вдруг показалась какая-то морда с длинным-предлинным носом, который доходил до середины кузницы.

– Видал ли ты такой нос? – спросил Фридульфа бес.

– А пробовал ли ты такую горячую снедь? – отвечал Фридульф, и вылил ему на нос весь котел с кипящей похлебкой.

Бес хотел было улизнуть, но, кувыркаясь от боли, попал опять хвостом в окно кузнецы. Это-то Фридульфу и нужно было. Он беса цап за хвост и зажал хвост в тиски. Взмолился бес:

– Отпусти! Дам тебе выкуп богатый.

Кузнец ему отвечал:

– Нос я тебе вылечу чудной мазью, которой всегда сам себе обжоги лечу. А ты мне дай, чтобы я мог пить и даже пьяным не плоховать в работе!

– Хорошо, – сказал бес, – но через семь лет я приду по твою душу!

– Идет! – решил Фридульф. – Семь лет – срок большой. Много за это время воды утечет.

И стал Фридульф работать на славу, а пить больше прежнего. Но сколько бы он ни пил, неудач в работе у него не бывало. На седьмой год приходят к нему старцы в полотняных одеждах, с длинными, почти до полу, белыми бородами. В то же время подходит и человек, ведущий коня на поводу.

– Подкуй коня! – просит он.

Один из старцев говорит:

– Дай, я подкую!

Старец подошел к лошади, оторвал руками ее переднюю ногу, положил в огонь, раскалил подкову, заострил шипы, вбил гвозди и снова приставил ногу на место. Таким же способом он распорядился и с остальными ногами.

Кузнец смекнул, что это странник не простой, а вещий человек.

В это время вошла старушка. Попросила сделать ключ к замку, вместо утерянного.

Второй странник, не говоря ни слова, взял старуху в охапку и бросил ее в огонь. Вынул ее клещами, положил на наковальню и перековал в дивную красавицу.

«Этот еще лучше первого!» – подумал кузнец.

Третий схватил на лету попавшую в кузницу ворону, нагрел ее в огне и перековал на груды золота. «Все три хороши! – сказал себе Фридульф. – Дай-ка попробую».

Как в ответ на его желание, привели подковать другую лошадь. Он ей отрубил ноги, но они сгорели в огне, а лошадь, истекая кровью, околела. Хозяин ее хотел избить Фридульфа до полусмерти, но кузнец ему указал на выкованное из вороны золото и сказал:

– На! Подбери. Тут есть на что десяток лошадей купить.

В это время шла мимо кузницы старая нищая, слывшая в округе за ведьму. Фридульф взял ее и сунул в огонь, несмотря на ее мольбы и слезы.

– Дура! Для твоего же добра стараюсь! – утешал ее Фридульф. – Сделаю из тебя молоденькую красавицу и за работу не возьму. Я теперь сам богат: всех ворон на золото перекую.

Старуха сгорела со всеми косточками и потрохами.