Ведьма с принципами

– Отпустить? – практически кричит мне в лицо. – Тогда, в доме пекаря, когда я впервые посмотрел в ваши глаза, всё померкло для меня – пропал, утонул, погиб. Я не чувствовал вашу магию, ничего не видел и не слышал, потому что смотрел только на вас, дышал только вами… Четыре года видел только вас в своих снах! Каждый раз, закрывая глаза, ваш образ пробирался в мои сновидения, просачиваясь в душу, заставляя сердце заходиться в бешеном ритме. Вы стали для меня как пытка, как наваждение – мой личный ад, сосредоточенный в зелёных глазах… Я искал вас всё это время, словно обезумевший, проверил всё королевство, город за городом, дом за домом. В этом чёртовом Онате побывал раз десять, и все жители твердили в один голос, что ведьм здесь отродясь не было. А вы там были: рядом, близко, только руку протяни… словно чувствовал. Я искал вас не для того, чтобы убить – чтобы увидеть, почувствовать, надышаться, наконец, вами до безумия! Когда король поделился историей своего спасения, когда описал мне вас, я почти сошёл с ума в желании вас увидеть, с трудом дождавшись вашего приезда во дворец. Увидел и понял – моя! Никому не отдам. Никогда не отпущу.

Как он это говорил – с надрывом, с надломом, переступая через всех и через всё, лишь с одной целью, чтобы я поняла, чтобы услышала его, наконец. Что может быть искреннее, чем видеть за привычной суровостью – мягкость, показанную только тебе.

По щекам стекают слёзы, а в горле стоит противный, вязкий ком, не позволяющий произнести ни звука. Тело заходится мелкой дрожью в осознании и принятии каждого сказанного Ремаром слова, каждой эмоции, каждого вздоха.

Рука герцога медленно переместилась, большим пальцем стирая мокрые дорожки на моём лице.

– Вы не правы – есть чувства, – говорит почти шёпотом, кажется, сорвав голос. – Я чувствую. И вы чувствуете, иначе не смотрели бы сейчас на меня так, не позволили к себе прикоснуться, не сказали бы «да» даже в бреду. И меня совершенно не волнует, что скажет кто-то, не имеющий к нам никакого отношения, самое важное для меня – вы рядом. Вы моя жена… Кассандра, вы согласны?

Не могу и слова произнести, не могу выдавить из себя ни одного чёртова звука, словно я в одну секунду забыла все слова, разом разучившись разговаривать.

Встаю на носочки и целую его в губы нежно, невесомо, едва касаясь – немое согласие в прикосновении. Он всё понимает, Ремару не нужны слова – лишь язык тела. Обнимаю его, вдыхая терпкий мужской запах силы и уверенности, а он лишь ласково гладит меня по волосам. Так и стоим посреди спальни, не решаясь нарушить затянувшееся молчание.

– Я остаюсь здесь? – отрываюсь от него, закинув голову и встречаясь взглядом.

– Желаю, чтобы осталась в моём доме, в нашем доме, но придётся вернуться во дворец. Отбор ещё не завершён, а сегодня вопросов стало ещё больше – кто и зачем тебя отравил.

– Я думаю, это Лилия Авле, Ирма и Илия не могли, а кроме них рядом была лишь она. Не знаю, насколько мои предположения верны, но интуиция подсказывает, что именно эта девушка отравила меня, и причастна к отравлению Гари.

– Какие у неё мотивы?

– Пока непонятно, – качаю головой. – Когда следующее испытание?

– Через пару дней и, скорее всего, оно станет последним. Я ещё думаю над заданием по приказу Его Величества. Кстати, ничего ему про наш брак не говори – я сам, он будет недоволен, но я к этому готов, – лишь согласно киваю. – До испытания постараюсь выяснить больше о роде Авле, знаю немного, никогда не вдавался в подробности, да и они не привлекали к себе внимания.

– Как я вернусь во дворец? – поднимаю руку, указывая на брачную татуировку. Ремар тут же отходит, открывает ящик тумбочки и что-то вынимает. Надевает мне на руку широкий браслет, украшенный россыпью разноцветных мелких камней. Он полностью перекрывает татуировку на запястье.

– Фамильная драгоценность, но её мало кто видел, так что не узнают. Кстати, скажешь подругам, что я забирал тебя в город, в своё министерство, нашлись твои украденные вещи, точнее, одна, – показывает на браслет.

Герцог провожает меня к карете, уже стемнело и вокруг всё сверкает огнями ночной столицы.

– Через несколько дней отбор закончится, и ты уже навсегда приедешь сюда, в наш дом, чтобы стать герцогиней Оматор по-настоящему, – наклоняется и целует глубоко, нетерпеливо, жадно. – Уезжай, иначе мне не хватит самообладания сдержаться…

– До завтра… – провожу пальцами по его губам, не отрываясь от глаз, искрящихся счастьем.

Карета уносит меня в королевский дворец. Откидываюсь на спинку сидения, наконец, даю возможность телу и разуму расслабиться. Медленно прокручиваю события сегодняшнего дня, останавливаясь на самом важном – я теперь жена главного инквизитора. Он не сказал, что любит, но все слова, каждый звук и жест говорят о сильных чувствах Ремара ко мне.

Что чувствую я? Нежность, какую-то безмерную, всеобъемлющую нежность к этому всегда грозному мужчине, который нашёл в себе смелость и силы признаться мне, что его волнует и будоражит.