Веревочная баллада. Великий Лис

Тристан замер с опущенной алебардой в руках. Переглянувшись с королем, он вернулся к стойке, взял меч наставника. Когда он поднимал клинок над головой, они оба знали, что произойдет. И оно произошло: меч вновь отказался атаковать Илию и запрокинул корпус Тристана назад. Потоптавшись, рыцарь устоял.

– Занятный меч-пацифист, – без ехидства указал на клинок Илия.

– Как ты сказал? – вдруг уцепился за его фразу Тристан и нахмурился, что-то обдумывая.

– Меч-пацифист, – повторил Илия.

– Нет, – замотал головой Тристан. – Ты назвал «занимательный»?

– Занятный, – поправил тот.

Тристан наклонил голову и повел нижней челюстью вбок, он так делал, когда над чем-то усердно размышлял.

– Джорна тоже сказала «занятно». Она посмотрела на рукоять и так, между делом: «Занятно», – вспомнил он.

– Занятно и занятно, слово-то незатейливое, – удивился Илия.

– Да, – размашисто кивнул Тристан и, раскинув руками, повертелся, оглядываясь. – А ситуация?

– Нам следует перестать каждый раз удивляться, когда такое происходит.

– Такое? – с иронией спросил Тристан, приподнимая меч.

– Да, такое: подбитые ржавые танки идут в бой сами по себе, феи выходят к нам из невидимых замков, мечи отказываются сражаться. Без шуток, мы должны смириться с тем, что таков мир теперь.

– Вопросов наше смирение не уменьшит. Я бился этим мечом на тренировке вчера. Гаро и Тибо он бил без нареканий. Дело в тебе.

– А может, в тебе? – усомнился Илия, подбоченившись. – Я для всего Эскалота крайний, потому что во мне единственном они увидели чудо, но не весь Эскалот знает, что ты умеешь оживлять вещи. Вдруг ты и меч оживил сейчас?

– Да ничего подобного, – запротестовал Тристан. – У него даже имени нет. Хотя, подожди. Имя… Может, дело в Лоридале?

Илия закатил глаза, демонстративно захныкал, отставил Лоридаль в сторону и взял первый попавшийся клинок. Тристан занес меч, и тот лениво соскользнул по наплечнику Илии. Не удар – поглаживание.

– Хотя бы не швырнуло в сторону, как в прошлый раз.

– Странно, – протянул Тристан, оглядывая лезвие. – У него будто есть воля. В прошлый раз он меня одернул, а сейчас будто для порядка опустился, но не дал причинить вред. Как думаешь, у оружия бывают чувства?

Илия призадумался и вспомнил ощущение в начале тренировки. Не показалось ли?

– У «Ужаса» и «Восторга» теперь точно есть, где бы танки ни были, – ответил он, упомянув пробужденные Тристаном танки.

Рыцарь вздохнул.

– И почему Джорна к нему присмотрелась? Это меч сэра Мерсигера, он никогда не рассказывал, откуда его взял, – размышлял Тристан, а потом с жестяным лязгом хлопнул себя перчаткой по шлему. – Письмо!

– Я думал, ты уже прочел, просто поделиться не хочешь, – предположил Илия. – Ходил хмурый с самого приезда.

– Разберусь, – пообещал Тристан.

– Безусловно. А сейчас возьми другой меч.

Турнир проводился на центральной площади перед комплексом Белого Сердца. Ристалище и трибуны распростерлись так широко, что хватило места не только для знати, членов правления и их семей, но и для почетных горожан, сирот, ветеранов и многих гостей, которых Фонд пригласил на праздник. Неподалеку для участников турнира установили шатры, но Илия и пальеры переодевались в одной из комнат Белого Сердца. Лесли пристроила Ренару в доброволицы фондового отряда: его составляли сиротки, беженки, девушки из бедных или многодетных семей. Сейчас они пришли в одинаковых форменных платьях – бледно-зеленых, почти мятных, с белыми передниками, пелеринами и косынками. После приезда мать замучила Илию вопросами: «Косынки или чепчики? Может, платочки, но с рюшами на макушке?» Лесли тогда изобразила порхающими пальцами ореол вокруг головы. «Будут как радожские барыни», – прокомментировал он, отчего королева улыбнулась, с нежностью вспомнив родину. Девушки, кто грациозно, кто неуклюже, сделали реверансы Илии. Ренара выделялась копной рыжих волос, с трудом спрятанных в косу и под платок.

Доброволицы были приглашены помогать на турнире – поправлять доспех, подавать воду в перерывах, следить за состоянием бойцов и быть готовыми оказать первую медицинскую помощь. По просьбе главной медсестры девушки подошли к участникам засвидетельствовать, что они здоровы и готовы биться. Лесли взялась за Илию, и он краем глаза заметил, как Ренара уверенным шагом направилась к Тристану. Но тот еще на подходе поблагодарил ее и заверил, что полностью здоров, одет и в помощи не нуждается. Нерозданная забота горела в руках Ренары, по ее несчастному виду было заметно, что она хотела одарить ею именно Тристана. К Ренаре подоспел Оркелуз и попросил: «Не поможете мне застегнуть ремень? Я уже в перчатках». Он запрокинул голову и указал на шею. Илия сдержал улыбку. Оркелуз не славился рассеянностью, вряд ли он не проверил ремни до того, как надел перчатки. Ренара долго возилась с застежкой, демонстративно глядя только на пряжку и свои длинные пальцы. Оркелуз же без стеснения смотрел на нее, изредка отводя глаза, чтобы снова взглянуть, когда ее взор не нарочно поднимался к его губам. До Илии донеслось:

– Простите, пальцы скользят. Я почти застегнула, – пролепетала она.