Ветер полуночи

— Как же нет, должен быть! — Билл достал из кармана шиллинг и потряс им. — Это где-то здесь, поблизости. Дом номер 350.

— Номер 350? — К Биллу осторожно приблизился самый маленький мальчишка. — Это же крысятник!

— Крысятник?! — Билл зажал шиллинг в кулаке. — А скажи, где этот крысятник?

— А зачем вам знать? — спросил старший, не сводя глаз с руки Билла. — Все равно там теперь никто не живет.

— А вот и живет! Например, человек по фамилии Джон Кеплин.

— Джон Кеплин?! — Мальчонка удивленно посмотрел на Билла. — Который шофер на грузовике? На большом красном грузовике?

— Правильно, на большом красном грузовике. Ну, скажи, где его дом?

— Вон на самой горе — большой, похожий на замок. Но Питер сказал вам правду. Там уже никто не живет. Все уехали. Дом непригоден для жилья, и его скоро — тю-тю…

— Ты хочешь сказать — снесут? А мистер Кеплин тоже съехал?

— Все съехали. — Несмотря на соблазн получить награду, ребятам начали надоедать расспросы. — Оттуда все съехали еще недели две назад.

— Спасибо. — Билл вручил мальчишкам шиллинг и отправился дальше. Вот невезение! До завтра вряд ли узнаешь, куда переселены жильцы дома. Хоть он не представлял себе, что сказать Джону Кеплину, но твердо знал, что обязательно должен был переговорить с ним.

Крысятник! Примерно на полпути к вершине холма дорога делала поворот, образуя нечто вроде полукруга. Ни одно из окон не было освещено, и дома тут явно были нежилыми уже давно. Очевидно, дом № 350 был последним, который освободили жильцы.

«Большой, похожий на замок»… Билл поднялся на крыльцо в надежде найти указатель с новыми адресами жильцов, но ничего не обнаружил. Висевшая на ржавых петлях дверь с вырванным внутренним замком и разбитыми стеклами была распахнута настежь и качалась от ветра. Спрашивая себя, какое наказание может быть за проникновение в предназначенное к сносу пустое здание, Билл прошел в дверь, чиркнул зажигалкой и, высоко подняв ее, сделал несколько шагов по лестнице. Обычно он не боялся темноты, но в этом доме, очевидно, был лабиринт коридоров, а запах сухого гниения подсказывал ему, что в любой момент у него под ногами может провалиться половица.

Второй этаж. Площадка показалась ему неустойчивой и осевшей, и он представил себе образования серой плесени, покрывшей балки, на которых она держалась. Под ногами хрустнула валявшаяся на полу штукатурка.

Третий этаж. Здесь половицы были еще более неустойчивы, и из коридора несло отвратительной гнилостной вонью. Дом показался Биллу не только заброшенным, но и каким-то зловещим, наполненным отчаянием. Из темных углов за ним наблюдали маленькие острые глазки. Он слышал шорох. «Крысятник», — вспомнилось ему. Прошла всего лишь неделя-другая, как из дома съехали жильцы, но тут уже кишели другие квартиранты.

Квартира № 9 — квартира Кеплина. Дверь сорвана и валялась на площадке; проникавший через пыльное окно вечерний свет едва освещал маленькую комнатушку. Так же как и в квартире, внизу, здесь оставался ненужный хлам: кусок расползающегося ковра и покосившийся гардероб, стол на трех ножках, заваленный какими-то бумагами. Билл нагнулся, надеясь, что, может быть, одна из них поможет узнать, куда переехал Кеплин.

Билет футбольного тотализатора, счет за газ, старый календарь с изображением пышной полуобнаженной девицы, восседающей на горлышке пивной бутылки, письмо: «…Дорогой сэр! Мы уже трижды напоминали вам о необходимости уплаты задолженности в сумме…», — билет тотализатора на лошадь Летучий Джордж, проигравшую на бегах в Эпсоме, еще письмо с требованием о возврате денег, еще один билет тотализатора, два счета, книжка сберегательной кассы, на которой не оставалось ни пенса, старые газеты. Узнать тут что-либо было невозможно. Раздался скрип, и Билл замер. Дверь в соседнюю комнату распахнулась от сквозняка. Билл осторожно подошел к двери и повыше поднял зажигалку. В плетеном кресле полусидел-полулежал мужчина, вытянув перед собой ноги. На нем была кожаная куртка, вельветовые штаны, а на пальце правой руки блеснул перстень. Перед ним на столе стояли бутылка и пепельница, полная окурков. Джон Кеплин, видимо, вернулся на старую квартиру за какими-нибудь вещами и решил отпраздновать это событие. В дальнем углу комнаты послышались возня и писк. Крысятник!..

— Мистер Кеплин, — заговорил Билл. — Извините, что я помешал вам, но…

Сквозняк усилился, шарф, прикрывавший шею и часть лица, скользнул на пол, и в колеблющемся свете зажигалки Билл увидел, что Кеплин мертв, и, очевидно, уже давно.

6

— Инспектор скоро будет, сэр, — сообщил дежурный и взглянул на часы. — Может быть, вам налить еще чашку чая? Говорят, чай хорошо успокаивает нервы.