Внушитель

Пришли домой, в пустую квартиру. Здесь жили только он и Майя. Сестра была единственным родным человечком, что остался у него. Когда — то у них была нормальная семья. Мама, папа и он. Потом, когда ему исполнилось семь лет, появилась на свет сестренка. И их в семье стало четверо. Все души в малышке не чаяли — добрая, ласковая, ничуть не капризная. Через пять лет не стало отца — несчастный случай на работе. Сразу стало тяжело жить. Но мама старалась, хваталась за любую работу. Богдан оставался дома с сестрой. И детям мама уделяла свободное время. Они все ещё были семьей — неполной, но дружной и любящей. Ходили в парк на прогулку, читали вечерами книги, смотрели фильмы по телевизору, обсуждали. Готовили вместе праздничные угощения. Вот только мама стала часто болеть. Она по нескольку раз за год лежала в больнице. И как-то всем стало не до веселья. Богдан был один с сестрой. Водил ее сначала в сад по дороге в школу, забирал оттуда. Научился готовить кушать. Прошло чуть меньше шести лет, и однажды после очередного лечения в больнице, мама вернулась не одна, а с мужчиной.

— Это Паша…Он будет жить вместе с нами, — сухо сообщила она.

— Неожиданно, — только и смог произнести Богдан.

Новый член семьи был непонятным человеком. Вроде, тихий, спокойный. Но Богдану он не понравился с первого взгляда. Он не вписался в их маленькую семью. И отношения с мамой у них были не такие, как с отцом. Не было доверия и заботы. Богдану казалось, что сожитель терпит. Терпит их мать и их, ее детей, как придаток. У него не было ни к кому в семье нежности, внимания и чувства ответственности. И воспринимался он как что-то чужеродное. Одним словом, как квартирант.

Однажды, когда мамы не было дома, дядя Паша — Богдану было трудно называть его отчимом, — налил себе из принесенной бутылки водки и залпом осушил рюмку. Мальчик в это время был на кухне. Ему неприятно было это видеть.

— У нас в доме не пьют, — заметил он.

Тот медленно обернулся, занюхивая выпитое спиртное куском хлеба.

— Давай, поучи еще меня.

— Ну, если вы так просите — поучу. Сейчас только с Майей заниматься закончу, — съязвил парень.

Сожитель тут же взвился. Вскочил.

— Щенок! Дерзить мне будешь?

Богдан сомкнул зубы. Сильно захотел пригвоздить этого типа взглядом. Желание согнуть его было так велико, что мальчик почувствовал силу внутри себя. Непонятную и ищущую выхода. Злость и вместе с ней еще что-то. Это его напугало.

Сожитель, увидев закипающую злобу в глазах пацана, стушевался. Что- то во взгляде его было жутковатое.

— Мне тяжело, — почему-то сказал Паша, словно оправдываясь. Вздохнув, убрал бутылку подальше в шкаф под раковину. Богдан хмыкнул. — Ты только матери не говори.

«Можно подумать, нам легко. Приперся сюда на все готовое. А мама все равно догадается по запаху», — фразы вертелись на языке, но мальчишка решил их не озвучивать. Если маме с ним нормально, то надо потерпеть.

Вечером пришла мама с работы. Она подрабатывала, убираясь в офисе, недалеко от дома. Она громко что-то обсуждала на кухне с Пашей. Богдан доделывал с сестрой уроки. Но не выдержал и вышел к ним.

— Можете потише? Вы нам мешаете.

И посмотрев на мать, её бледное лицо, тут же подскочил к ней.

— Мама, что такое?

Мать охнула и схватилась за сердце.

— Что-то сердце сдавило.

— Сейчас. — Богдан бросился к аптечке. — Какую таблетку давать? Или скорую вызвать?

Мама выдавила улыбку.

— Сейчас отпустит.

За это время дядя Паша даже не предпринял попытки помочь. И даже никакого волнения не выказал.

— Валидол от сердца? Или тебе твои дать, что в сумочке? — уточнил сын.

— Валидол.

Богдан стал искать нужные таблетки в аптечке. Паша молча ушел в зал.

Через полчаса сердце у мамы отпустило. Все это время Богдан сидел на кухне с матерью — она не захотела прилечь. Ушел, только когда увидел, что ей полегчало. Пошел укладывать сестренку спать.

Когда мама зашла в комнату детей, пожелать спокойной ночи, дочка уже спала. Богдан не мог не спросить. Вопросы давно крутились у него на языке.

— Мама, зачем он здесь? Кто он? Что он у нас вообще делает? Почему не работает? — злые вопросы срывались с губ сына и давили на мать.

— Богдан, я даже не знаю, как объяснить, — она замолчала, вздохнула. — Ты у меня такой взрослый уже. Помощник. — потрепала сына по волосам. — Мы в больнице познакомились, — слова подбирались с трудом. — Я думала, мне будет легче с мужчиной. Вам не хватало отца… Понимаю, что никто папу не заменит. Но думала, что получится создать что-то подобие полной семьи. Теперь вижу, что ошибалась… Он там был другой. Он был внимательным и любезным. Куда это делось в нашей квартире? Даже не знаю. Наверное, показалось. Я приняла скоропалительное решение. А теперь выгнать жалко. Это же не зверь. Пожалела, наверное. У него никого нет. Один он.

«Соврал, лапшу навешал на уши, а ты поверила», — хотелось сказать Богдану. Но маму расстраивать еще больше не стал. — Хочешь, я его выгоню?

Мать опять улыбнулась.