Война под терриконами. Донецкий сборник

Вперёд вышел Андрюха Тень, весь упакованный в бронежилет с разгрузкой и с автоматом с подствольником, полагая, видимо, что его брутальный прикид нагоняет жути больше, чем остальные бойцы, стоявшие даже без оружия. Особенно нелепо и эксцентрично смотрелись на нём солнечные очки в наступивших сумерках.

– Становись в одну шеренгу! Не вижу робости в глазах! Ну чё?! Дырявыми нас считаете?! Сейчас мы посмотрим, кто из нас дырявее! Мы сейчас будем из вас заднеприводных делать! – Андрюха явно бравировал, форсируя голосом из командного в крик. – Мы вас, бл…ди, научим, как Родину любить!

Кто-то из задержанных пытался вставить фразу, но тут же был прерван Тенью:

– Рот закрой! Ты с этого дня никто и зовут тебя никак! Маме твоей мы позвоним, покажем место захоронения.

У парня тут же подломились колени, и только рядом стоящие друзья не дали ему свалиться навзничь.

– А вы как думали? Сейчас военное время, и все законы военного времени действуют в зоне боевых действий.

Ошалевшие мальчишки начали переглядываться и о чём-то переговариваться между собой, как снова были прерваны Тенью:

– Разговорчики там! – и нарочито важно, обратившись в сторону Седого, сказал: – Товарищ начальник особого отдела, как вы считаете, будем сразу расстреливать или сначала дадим возможность искупить вину кровью?

Седой, напустив пущей строгости после специально натянутой паузы, выложил:

– Вот этого, который самый наглый, мы расстреляем сразу, а вот остальным, считаю, надо дать шанс оправдать высокое доверие народной армии.

Всё это время окружавший и любопытствующий народ старался сдерживать подпиравший смех, но спектакль нужно было доиграть до конца. Комбата на огневой не было, и ожидалось, что ночная работа пройдёт без него, поэтому импровизировать решили до кульминации. Присутствие гражданских лиц на боевой позиции, конечно, вещь недопустимая, но ведь у нас армия народная, и её воспитательную роль среди молодёжи народ не отменял, а даже приветствовал. Тем более гости не видели дороги и понятия не имели о месте своего нахождения. Позвонить никому не могли по причине отсутствия телефонов, сразу же отобранных при задержании.

Посовещавшись между собой, Формил, Амиго, Тень и Седой решили использовать свежие силы на рытье выгребной ямы для нового туалета. Раздав восьмерым штыковые и совковые лопаты, показали отдалённое от орудий местечко в глубине сохранившегося кустарника и поставили задачу:

– До четырёх утра здесь должна быть аккуратная, но очень глубокая-метра на четыре-яма. Работаем без остановки, даже во время небольшого шума…

Расположение орудий, их количество и наименование они видеть не могли, но на всякий случай пару часовых к ним приставили. Самого наглого и, как оказалось, самого трусливого с завязанными глазами повели на «расстрел». Сначала он рыдал и, падая на колени, просил пощадить и даже предлагал «много денег» из родительского кармана. Потом он затих и с поникшей головой обречённо брёл на полусогнутых, подталкиваемый стволом автомата в спину.

На берегу речки его поставили на колени, и, не снимая повязки, при связанных руках, Тень поднёс в упор ствол автомата к затылку.

– Всё, допрыгался, жертва пьяного аборта! Не будешь больше боевым пацанам в спину плевать и обзываться безнаказанно! – Седой говорил жёстко, будто вбивал гвозди в крышку гроба и даже в темноте видел, как сильно трясутся плечи ошеломлённого вконец «приговорённого».

Тут вышел Амиго и спросил его:

– Ну, что скажешь в своё оправдание, морда мажорная? Хочешь жить, ублюдок?

– Да! Да! Очень хочу! Дяденьки, миленькие, отпустите меня! Я никогда больше… Никому… Никогда… Я денег привезу…

– Что же ты за своих дружков не просишь? Только о себе думаешь? Денег нам суёшь, харя твоя свиная?! Ты их сам-то умеешь зарабатывать?!

Отошли, покурили, продолжили играть «пьесу», и на «сцену» вышел Формил:

– Сейчас ты напишешь бумагу, в которой изложишь всё, что сегодня произошло. О том, как вы оскорбили бойцов армии ДНР. Какими словами, в каком месте. Список всех участников вашей шайки-лейки и адреса. И не дай бог ещё раз увижу на своём пути. Потом пойдёшь копать яму к своим.

Бедолага часто закивал головой, соглашаясь на все условия, и его отвели в палатку Тени, где уже была готова бумага и ручка, лежавшие на ящике из-под гранат, заменявшем стол.

Потом «помилованного» отвели на рытьё туалета и, поочерёдно вызывая каждого, заставили написать свои версии произошедшего, назвав истинного зачинщика инцидента, список дружков и количество выпитого спиртного.

– Теперь они будут молчать и бояться каждого стука в дверь, – спокойно сказал Формил, складывая в офицерский планшет стопку «чистосердечных признаний» в совершении аморального проступка в отношении бойцов и патриотов Донецкой Народной Республики.