Волчьи игры. Раунд 2

– Когда я смогу вернуться обратно? – упрямо осталась стоять на своём. – И что с моим сыном? Почему он не просыпается до сих пор?

Человек брезгливо поджал губы.

Не ответил!

Луна, да чтоб его!

– Кажется, – с огромным усилием подавляя очередную волну раздражения и гнева, постаралась говорить спокойно, – мы с вами договаривались о том, что сотрудничество будет взаимовыгодным, а также вы просили быть предельно честной. Так как я могу соблюдать нашу с вами договорённость, если не вижу от вас того же?

Да, нагло. А ещё безрассудно. И глупо. Скорее всего, точно с последствиями… Не самыми хорошими. Плевать. И без того сейчас понадобилось всё моё самообладание, чтобы запрятать вторую сущность как можно глубже во избежание потери контроля… Да как они посмели так поступить с маленьким ребёнком, и… Как – так?! Последнее выводило из равновесия больше всего.

– «А 1573», – обманчиво мягко ответил человек, – раз уж зашла речь о договорённостях, вы же помните, что ключевым пунктом было то, что вы соглашаетесь со всеми условиями в добровольном порядке… Без каких-либо на то обсуждений или условий?

Сволочь!

– Помню, – отозвалась односложно.

Умственные добавления о том, что я думаю на самом деле по этому поводу, пришлось опустить… с большим усилием.

– Значит, идёмте, – вновь вернулся к безразличному тону доктор Уилсон.

Ничего не осталось, как выполнить требуемое. Бросила ещё один взгляд в сторону до сих пор спящего сына и, безжалостно подавляя в душе невыносимую тоску и сожаление, подчинилась, следуя за тем, кому в данный момент так хотелось свернуть шею… раз десять, как минимум.

В следующие десять минут некоторая часть из внутренних противоречий разрешилась. Возглавляющий местное заведеньице отвёл меня в секцию лабораторий, где проводились их исследования. Там, среди обилия слепяще белого мрамора, полимерного пластика и стерильного стекла, составляющих собой весь интерьер крыла здания, я во второй раз за день увидела Кайла. И, судя по его мрачной физиономии, выражающей абсолютную безысходность, успела сделать вывод, что моя ставка сработала. Что только подтвердил в следующую минуту доктор Уилсон.

– Зачатки альфа-гена в «С 318», и правда, есть, но они настолько ничтожны, что я бы больше назвал это предрасположенностью к доминантному набору ДНК-кода, чем наличием оного в организме. Неудивительно, что наши предшественники отнесли его к третьей категории, – начал он. – Но, благодаря тому, что вы здесь, мы сможем исправить эту оплошность уже в скором времени, используя некоторые биологически схожие параметры между вами. Так что, да, «А 1573» – считайте, что наша с вами сделка состоялась, – закончил он торжественно.

Глядя на самодовольного человека, теперь уже едва ли скрывающего присутствие чувства торжества от своего открытия, у меня словно камень с души свалился. Поэтому, как только доктор Уилсон отдал распоряжение приступить к экспериментам незамедлительно, не стала возражать, в скором времени с довольно искренним воодушевлением начав играть роль подопытной крысы, выполняя инструкции находящегося там персонала. Одна за другой в мои вены впивались довольно внушительные по размеру иглы. Учёные то и дело брали кровь, тут же вливали десятки доз непонятных инъекций, вели записи, проводили анализы данных, задавали сотни странных вопросов, вплоть до того, в каком возрасте выпал мой последний молочный зуб, помечая каждый ответ на специальных анкетных бланках, брали пробы ДНК, и много чего ещё, но мне уже было всё равно. Теперь мысли были заняты лишь тем, как бы поскорее свалить из этой цитадели полнейшего безумия, с каждой минутой всё больше и больше напоминающей фильм с плохим окончанием, причём для всех.

Кайл явно не был расположен на то же самое, но хватило одного моего весьма красноречивого взгляда, чтобы внешне он мог проявлять только покорность. Не знаю, что радовало больше в этой ситуации – то, что могла насладиться тем, как несладко ему приходилось, малодушно утоляя хоть малую часть жажды мести в отношении родственничка, или то, что опыты, и правда, впоследствии оказались успешными. С каждым днём в брате находился всё больший и больший отклик альфа-гена, а доктор Уилсон только и делал, что мог довольно улыбаться с каждым успешно проведённым опытом, и даже изредка потирал руки, словно в предвкушении. И то, и другое мне было только на руку. Пусть радуются. Надеюсь, им недолго осталось.