Волнующее приключение

Заза, с трудом сдерживая слезы, поднялась в свою комнату, чувствуя себя совсем потерянной.

Не по ее ли вине Пьер отправился куда-то, даже не оставив никакого послания? Ведь он должен был догадаться, как она беспокоится о нем. Это беспокойство явно читалось на ее личике, и в голубых глазах, и в дрожании губ, когда она взглянула на свое отражение в зеркале.

Еще вчера она была так счастлива, а сегодня ей казалось, что солнце больше уже не светит и промозглый туман охватил ее. И не было поблизости Пьера, который бы ободрил ее и унял бы ее дрожь в своих сильных объятиях. Бедной девушке ничего не оставалось, как только спуститься вниз к ожидающему ее профессору.

Ей ничего не запомнилось из того, что показывал ей и говорил учитель после обеда в маленьком ресторанчике. А ресторанчик был действительно очарователен.

Сам владелец восторженно приветствовал старого музыканта и заявил, что подаст им особо изысканные блюда и редкое вино из личных запасов.

Все это сопровождалось бесконечным количеством комплиментов, адресованных юной племяннице профессора, а также восторженными возгласами по поводу цветущего вида самого профессора.

Заза как могла из любви к своему учителю поддерживала оживленное настроение за столом. Она знала, что для него значило посещение Парижа, мест, полюбившихся ему с молодости, людей, которые еще помнят его, и ей не хотелось портить ему удовольствие, хотя это было очень трудно, потому что ее мысли занимало совсем другое.

Она заставляла себя изображать, что слушает внимательно произнесенное им каждое слово, как было когда-то на уроках во дворце. А на самом деле все ее существо жаждало встречи с Пьером, и каждый час разлуки был для нее мучителен.

Ей все больше казалось, что дна навсегда потеряла его.

» Почему я была так опрометчива, так глупа?«– спрашивала себя Заза.

По возвращении в отель она вновь осведомилась о Пьере, но ей сообщили, что он не появлялся, и девушка с ужасом решила, что вообще больше никогда не увидит его Пока профессор медленно поднимался по лестнице, цепляясь за перила и оберегая поврежденную ногу, она вдруг резко повернулась и сбежала вновь вниз в вестибюль.

– Вы абсолютно уверены, – обратилась она к портье дрожащим голоском, – что месье Бувье не покинул отель навсегда? Он не забрал с собой багаж?

– Нет, мадемуазель, – отозвался портье. – Багаж месье Бувье по-прежнему у него в комнате, и он еще не оплатил счет.

Улыбка добродушного портье была понимающей, и он по-отечески обратился к девушке:

– Вам не следует так беспокоиться, мадемуазель. Поберегите ваши нервы. Даже мне тяжело смотреть на ваше опечаленное личико. Месье обязательно возвратится к ужину, когда друзья вашего дядюшки соберутся, как обычно, в кафе.

– Скажите ему, когда он появится, что я хотела бы поговорить с ним, – попросила Заза.

– Я обязательно передам ему это, мадемуазель. Вновь взбегая вверх по лестнице, Заза подумала, что с ее стороны было очень опрометчиво так открывать перед портье свои чувства к Пьеру. Впрочем, сейчас ей было не до условностей. Она мысленно молилась о том, чтобы вновь увидеть Пьера.

Но он не появился и тогда, когда наступило время ужина, и, спустившись в кафе вместе с профессором, Заза обнаружила там только все ту же компанию анархистов, включая Лорена и Бюссе, которые ей так не нравились.

Единственное, что ее немного обрадовало, – это отсутствие великого смутьяна Эмиля Пужье.

Но радость ее длилась недолго, ибо даже без знаменитого журналиста за столом все равно вспыхнул очередной спор по поводу» прямых» действий, под которыми подразумевалось насилие.

Лорен и Бюссе по-прежнему были кровожадны, а профессор в союзе со своими более умеренными друзьями пытался им возражать, но его миролюбивые реплики тонули в общем яростном гаме.

Заза не улавливала смысла разговора и не замечала блюд, которые ей подавали, а потом уносили нетронутыми официанты. Она не проглотила ни одного кусочка. Ее шея заболела, потому что она все время оглядывалась на дверь, ожидая, что там покажется Пьер.

«Почему же ты не приходишь, Пьер? Мой Пьер, где ты?»

Уже наступила полночь, когда профессор признался, что вымотался до предела и что для первого дня его активной жизни ему вполне хватит дискуссий. Он выразил желание отправиться в кровать.

Оставалась слабая надежда, что Пьер все-таки появится в кафе, даже в такой поздний час, и Заза была готова ждать его там, но, конечно, было бы верхом неприличия с ее стороны оставаться одной в компании анархистов в отсутствие профессора.

Уныло она последовала за ним на верхний этаж. Старик явно сильно сдал к концу вечера. Заза отворила перед ним дверь и зажгла газовый рожок в комнате.

– Чем я могу вам помочь, профессор? – спросила она. – Или вы справитесь сами?

– Конечно, я справлюсь сам, моя принцесса. У меня достаточно сил. Меня лишь расстроили высказывания за столом и то, что мне не удалось убедить моих друзей изменить свои взгляды. Но завтра я постараюсь это сделать. А до этого, утром, мы посетим с вами, моя принцесса, Академию художеств и ряд музеев, и я покажу вам нечто совсем замечательное.