Вопрос и ответ

– ЗАТКНИСЬ! – закричал я, снова дубася кулаками в зеркало. – ЗАТКНИСЬ, ТЫ!

– Если он с нами, а твоя мистрис тебя предала, совершенно понятно, куда тебе двигаться дальше.

Но она уже качала головой.

– Я не скажу. Я вам ничего не скажу.

– Но она тебя предала. – Траектория вынесла его опять вперед. – Она пыталась тебя убить.

И тогда Виола подняла голову.

Посмотрела на него в упор.

– Нет. Она пыталась убить тебя.

Ох, хорошая девочка…

Мой Шум вспух гордостью за нее.

Вот моя девочка!

Мэр сделал знак мистеру Моллоту.

Тот взялся за рукоять и опрокинул раму в воду.

– НЕТ!!! – заорал и заколотился я. – ЧЕРТ, НЕЕЕЕТ!!! – кинулся к двери в комнату и принялся бросаться на нее всем телом. – ВИОЛА! ВИОЛА!

В комнате судорожно вздохнули, я бросился обратно.

Она снова была вертикально, кашляла, изрыгала воду.

– У нас, увы, заканчивается время, – сказал мэр, стряхивая пылинку с рукава. – Так что, видимо, придется перейти прямо к делу.

Все это время я бился в зеркало и кричал. Он обернулся, посмотрел на меня. Видеть меня с той стороны он не мог, но его глаза впились прямиком в мои.

– ВИОЛА! – Я снова бросился на стекло.

Мэр нахмурился…

– ВИОЛА!

…и ударил меня Шумом.

Гораздо сильнее, чем раньше.

Будто миллион человек сразу закричали у меня прямо в самой середине мозга так далеко внутри што я никак не мог дотянуться защититься они кричали ты ничто ты ничто ты ничто и у меня кажется закипела кровь и глаза повылазили из черепа я даже стоять на ногах больше не мог отшатнулся от зеркала и сел с размаху на скамью а в голове звенело звенело звенело и не собиралось умолкать…

Когда я смог наконец открыть глаза, Дэйви рвался прочь с Арены и оглядывался на меня в стекло, а мэр жестом приказывал ему стоять.

И там, в Шуме, он был вне себя от беспокойства.

От беспокойства за меня.

– Скажи мне, когда Ответ намерен атаковать. – Голос мэра теперь звучал холоднее и жестче. – И откуда.

Она потрясла головой, во все стороны полетели капли.

– Не скажу.

– Скажешь, – кивнул мэр. – Я на полном серьезе боюсь, что скажешь.

– Нет. Никогда.

Она трясла и трясла головой.

– К несчастью, – мэр оглянулся на зеркало и снова впился мне точно в глаза, хотя видеть меня никак не мог, – на твои отказы у нам времени нет.

И кивнул мистеру Моллоту.

Который одним движением отправил ее под воду.

– ПРЕКРАТИТЕ! – закричал и забился я. – ПРЕКРАТИТЕ!!!

Но он держал ее…

И держал…

И держал…

Я лупил в стекло с такой силой, што уже разбил себе все руки.

– ПОДНИМИТЕ! ПОДНИМИТЕ! ПОДНИМИТЕ!

А она извивалась и корчилась под водой…

Но он все равно продолжал держать ее там…

Под водой…

– ВИОЛА!

Руки пытаются вырваться из зажимов…

Вода плещет во все стороны, она сражается с ней…

Господи господи господи виола виола виола…

Не могу…

Не могу…

– НЕТ!

Прости меня…

Пожалуйста, прости меня…

– СЕГОДНЯ! – заорал я во всю мочь сквозь стекло. – НА ЗАКАТЕ! ЧЕРЕЗ ХОЛМ С ЗАЗУБРИНОЙ! К ЮГУ ОТ СОБОРА! СЕГОДНЯ!

я жал кнопки и кричал, кричал…

– СЕГОДНЯ!

и она билась в воде…

и никто не слышал меня…

потому што он выключил звук…

он выключил етьский звук…

Я кинулся снова к окну и заколотил в него…

Но никто не двинулся с места…

И она была под водой…

И можно сколько угодно кидаться на зеркало…

Почему оно не бьется…

Почему это трепаное стекло не бьется…

Мэр дал знак, и мистер Моллот поднял раму. Виола глотала воздух громадными судорожными глотками, волосы (длиннее, чем я запомнил) прилипли к лицу, залепили уши, вода текла с нее ручьем.

– Все здесь зависит от тебя, Виола, – молвил мэр. – Просто скажи мне, когда Ответ планирует напасть, и в тот же миг процесс остановится.

– СЕГОДНЯ! – закричал я, и голос мой пошел трещинами как пересохшая грязь. – С ЮГА!

Но она снова покачала головой.

И меня по-прежнему никто не слышал.

– Но она же предала тебя, Виола, – напомнил мэр, изображая голосом фальшивое удивление. – Зачем спасать ее? Зачем…

Он замолчал, словно до него только сейчас што-то дошло.

– В Ответе есть люди, которые тебе небезразличны.

Она перестала качать головой. Глаз не подняла, но головой качать перестала.

Мэр опустился перед ней на колени.

– Тем больше причин все мне рассказать. Тем больше причин сообщить, где мне найти твою мистрис. – Он протянул руку и убрал несколько мокрых прядок с ее лица. – Если поможешь, я гарантирую, что им не причинят вреда. Мне нужна только мистрис Койл. Все остальные мистрис смогут остаться в тюрьме, а все прочие люди, без сомнения, невинные жертвы распаленной риторики, будут освобождены – как только нам выдастся шанс с ними поговорить.

Жестом он велел мистеру Моллоту передать полотенце. И сам, своими руками вытер им Виоле лицо.

Она по-прежнему на него не смотрела.

– Если скажешь, спасешь много жизней. – Он мягко промокал лишнюю воду. – Я даю тебе в том честное слово.

Она наконец подняла голову.

– Твое слово. – Она смотрела мимо него – в упор на мистера Моллота.

С такой яростью, што даже он удивился.