Воронье

– Просыпается, – взволновалась Аннетта и приоткрыла створку; более высокая Ольга заглядывала в щелку над ее головой. Ахим раскрылся во сне и был похож сейчас на больного ребенка с высокой температурой, который вот-вот проснется и будет звать маму.

– У меня есть очень похожий старшеклассник, – шепнула Ольга. – Рыдает, получив за сочинение плохую отметку. Не лучше ли мне остаться? В присутствии постороннего человека твоему деверю придется держать себя в руках.

Вот этого Аннетта не хотела ни под каким видом и, увидев, что Ахим сел, закрыла щель.

– Все, конец спектакля! Мне надо идти к нему, – решительно произнесла она.

– Погоди еще, – возразила ей Ольга, – мальчик после дневного сна захочет в туалет.

Но Аннетта разнервничалась и не хотела ничего слышать, желая сразу же избавиться от неприятной обязанности.

– Ладно, раз тебе так невтерпеж, – смирилась Ольга. – Я выметаюсь, только допью вино.

Ахим тем временем отбросил плед и стал растирать руками лицо.

– Я бы еще спал и спал, – обратился он к вошедшей в комнату Аннетте.

Все были бы только рады, подумала Аннетта, с усилием улыбнувшись ему, и еще раз набрала номер конторы Поля. На этот раз сработал автоответчик.

Ахим встал, по-кошачьи потянулся и в носках вышел из комнаты.

– Сейчас вернусь, – сообщил он.

В прихожей он мог столкнуться с Ольгой.

Вернувшись, Ахим снова упал на диван и завернулся в плед.

– Мне холодно, малышка, – пожаловался он.

Она ласково положила руку ему на колено.

– Мне нужно тебе что-то сказать, – начала она. – Именно поэтому мы тебя и разыскивали. Будь мужественным!

Аннетте показалось, что Ахим заранее начал покрываться гусиной кожей, но оказалось, что его затошнило от вида летающей по комнате мухи.

– Ваша мама умерла, – сказала она и почувствовала облегчение, что эта фраза наконец произнесена.

– Что за чушь ты несешь? – вскинулся он. – Не может быть!

Муха наконец уселась, и Аннетте захотелось прибить ее загипсованной рукой.

Некоторое время оба молчали.

– Никогда в жизни я не стала бы говорить такие страшные вещи, если бы это не было правдой, – наконец проговорила она. – С этим не шутят.

Нижняя губа Ахима задрожала, и наконец произошло то, что должно было произойти: он протянул к Аннетте руки.

Аннетте ничего другого не оставалось, как прижать плачущего деверя к груди и легонько его укачивать. Какие слова утешения она могла найти? В голову ничего не приходило. Но почему Ахим молчал и даже не спрашивал, как это случилось?

Но Ахима занимало, оказывается, совсем другое.

– А где мама сейчас? – спросил он, когда Аннетта уже потеряла всякую надежду на то, что тот заговорит.

Аннетта едва не ответила «на небесах» тем же тоном, но вопрос был совсем не об этом.

– Поль сможет тебе сказать, – ушла от прямого ответа Аннетта.

– Она мучилась? – продолжал допытываться Ахим.

Хотя Аннетта и не могла знать этого наверняка, она покачала головой. Ее блузка постепенно намокала, горячая ткань прилипла к телу.

– Наверное, смерть в воде – легкая смерть, – произнес Ахим.

В голове у Аннетты будто сработала тревожная сигнализация, слова застряли в горле. Чтобы скрыть внезапную дрожь, она отстранила деверя и встала.

– Тебе нужно выпить коньяку, – сказала она, открывая белую лакированную дверцу бара. В эту минуту она пожалела, что выставила Ольгу. До прихода Поля они могли бы болтать о вытяжках, девичьих фамилиях или кофейных аппаратах. Что ж, теперь ей придется справляться с Ахимом одной. С бутылкой коньяка и бокалом она мужественно вернулась в гостиную.

Ахим налил и, держа бокал в ладонях, стал согревать его, но мысли его были где-то далеко.

– Откуда ты знаешь, что она утонула? – писклявым голосом спросила Аннетта, все еще надеясь на убедительный ответ, несмотря на смутные подозрения.

– Ты же сама только что сказала, – ответил Ахим, делая пробный глоток.

– В самом деле? У меня голова идет кругом. А я сказала тебе, где она умерла?

– В этом нет необходимости, я и сам знаю. Мама очень ценила одну английскую писательницу, которая бросилась в реку, набив карманы пальто камнями. А Рейн прямо у порога!

– Вирджиния Вульф, – пробормотала Аннетта, на какое-то мгновение успокаиваясь. Но сомнения тут же вернулись к ней. По всей видимости, Ахим прослушал ее сообщение по голосовой почте, но тем не менее не перезвонил. Наверное, потому, что он уже знал о смерти матери, это не так уж его потрясло. Но кто мог сообщить ему? Поль упоминал, что встречался со школьным другом Ахима; очень может быть, что этот Симон разговаривал потом с Ахимом.

Некоторое время Аннетта раздумывала, стоит ли проверять эту версию. Можно, например, рассказать ему подробности того, как госпожа Цизель сделала страшное открытие, и посмотреть на реакцию. Но, опасаясь непредсказуемости деверя, она предпочла держать рот на замке и ждать подкрепления. Нервы были в таком состоянии, что глоток коньяка ей бы не помешал.

Ахим тоже нервничал.

– Где мои ботинки? – спросил он, оглядываясь.