Воспитатель

Растянула губы в самой обворожительной улыбке, которую только смогла изобразить. Да, черт побери! Именно в тот момент, когда он мне был настолько необходим, Белявский исчез! Испарился! Растворился в ночи, бесшумно притворив за собой дверь моей квартиры. И о том, как здорово мы провели вечер накануне, утром напоминала лишь постель на диване, на котором он не спал.

Ой, ешки-кочережки! Я улыбаюсь и шагаю навстречу своему бывшему. Вон он, вместе с мамочкой, стоит у подножья горки. Смотрят на нас, два крокодила в зимних шапках.

— Мам, мам, а Костик вернется?

Вот! Пожалуйста! Именно то, чего я боялась! Мы открылись ему! Даже противная, недоверчивая я! Моя мама, мои дети, даже мой отец, который сейчас лежит в больнице — даже он постоянно спрашивает о Константине. Такой благородный, говорят они, заботливый, красивый, идеальный. Ага. Вот именно потому, что весь настолько идеальный, взял и исчез этой ночью. Не со своего дивана, а из моей постели! И как? Как мне теперь объяснить всем его исчезновение? Детям, маме? И свекрови…

Зла не хватает. Или не зла. Ну, что?! Я же тоже не железная! Он и со мной вчера добился всего, чего хотел. Сколько можно было сопротивляться? Я же тоже… семью хочу, крепкое мужское плечо рядом, любви… Господи, сейчас еще расплакаться не хватало. На радость крокодилам Смирновым. Ч-черт. Надо фамилию сменить. На девичью! И больше никогда! Никогда не доверяться ни одному мужику!!!

Вчера… вчера… Белявский, изверг. Как ему удается каждую нашу с ним встречу превращать в настоящую сказку? Мало того, что зацеловал… Лишил рассудка и воли, утопил в своих объятьях, так еще и подарками завалил! Он подарил белую шубку мне и Лильке. И белые сапожки нам обеим. Сумасбродство форменное. Никогда не видела кожаные, чисто белые сапоги. Мечтала о таких, разумеется, но в наши магазины, обычно, подобные чудеса не завозят. Особенно комплектом — маленькие, для девочки восьми лет, и большие, для девочки тридцати пяти лет. Он усадил нас обеих на диван, как настоящих принцесс и лично надел каждой сапожки. О том, как он застегивал молнии на моих ногах — я, пожалуй, умолчу. Медленно, чуть, как бы случайно касаясь моей кожи подушечками своих пальцев, поправлял что-то невидимое под молнией на каждом сантиметре… Ладно, об этом теперь либо ничего, либо все равно ничего.

Как только мы были обуты и одеты во все это великолепие, Константин вручил нам с Лилькой по маленькой, серенькой коробочке. Сверху на каждой было выгравировано серебряными буквами «Tiffany & Co». Маленькие круглые сережки с синими камешками. Я могу быть кем угодно, но это название знаю, а так же отлично догадываюсь о стоимости продукции данной марки.

— Это подделка, — Белявский, как будто прочитав у меня на лице мои же мысли, поспешил шепотом меня успокоить. Сказал мне на ухо так, чтобы Лилька нас не услышала. А потом искренне так посмотрел мне в глаза. Угу. Допустим, поверила. Временно. Подделка. Судя по всему, такая же подделка, как и его дорогая машина у нас под окном. Мне страшно представить, сколько он потратил на эти подарки.

— Нет, мы не можем их принять, — уперлась рогом я, потому что как чувствовала, что все это… все его отношение и прочее — чистой воды иллюзия. Которая очень, слишком быстро закончится.

— Мамочка! Мамочка! Ты посмотри, какие у меня красивые сережки!!! — Лилька прыгала вокруг нас с Белявским как маленький белый заяц. Радовалась шикарным обновкам.

— Катенька, не обижай меня, — Белявский, отвратительный Белявский, обнял меня и при всех! Легонечко так! Укусил меня за ухо!!! Подлец…

Лилька, естественно, засекла его проделку и хихикнула в кулачок, а Сашка тактично сделал вид, что ничего не заметил.

— Костя! Спасибо, это о-о-очень красиво!

Я понимаю своего ребенка и ее чисто женскую радость. Ничего не скажу, папа в ее жизни присутствует, но никогда он не был щедр на подобные подарки. Если и тратился, то только на то, что было необходимо. Ровно на то и не копейкой больше. Сапоги? Одних хватит. Шуба? У тебя куртка отличная есть! Зачем тебе третье платье, а эти два кто носить будет? Ну, как-то так. Бижутерию я нам с дочерью покупала всегда втихаря ото всех, так, чтобы лишних скандалов избежать.

— Александр! — Белявский вчера в подарках никого не обидел. Вчера. — А тебе будет другой подарок. Завтра, — говоря это, Константин положил свою большую ладонь на плечо моего сына, — после обеда, в крайнем случае, если погода не будет летной, в воскресенье, мы с тобой едем на аэродром. Нас с тобой там ждет мой трехцветный друг, ЯК 18! Знаешь, что это такое?

— Са-мо-ле-е-ет?! — Сашкина реакция была предсказуема. Разумеется, ни один мальчишка не променяет одежду на настоящий полет на самолете.

— Ну, я могу считать, ты согласен? — упер руки в бока, и довольно посмотрел в восторженные глаза мальчишки Константин.