Воспоминания с Ближнего Востока 1917–1918 годов

В середине апреля 1918 г. штаб армии получил из Ставки указание атаковать Урмию, где якобы после отступления русских стали собираться хорошо вооруженные армянские банды под английским руководством. У этой операции тоже были внутриполитические мотивы. Она сводилась к уничтожению армян, что сделала своей целью младотурецкая клика. Турцию – туркам! Все инородцы – армяне, курды, греки, арабы – должны были быть переселены или выкорчеваны без остатка.

Оставалось лишь вернуть отряд Ибрагим-бея из Синджара обратно в Ревандуз. Операции против Урмии затянулись до мая 1918 г., хотя сколько-нибудь заметного результата достигнуто не было. Под конец армяне, когда с севера им стали грозить появившиеся там отряды Али-Ихсана-паши, прорвались на юг через тонкую завесу Ревандузской группы в направлении Саудж-Булак и установили контакт с англичанами, которые после ухода русских медленно продвигались на север.

10 марта 1918 г. английские войска двинулись против оставшейся в одиночестве на Евфрате под Хитом 50-й дивизии. И тут же ее командир приказал отступать на Хан-Багдади, а вот нам доложил, что он не сможет и там принять бой. После моего запроса Халил-паша снял этого офицера с занимаемой им должности и отправил на самолете в качестве его преемника одного весьма дельного командира полка из 18-го корпуса.

Англичане двигались вслед медленно и осторожно. 26 марта турецкая артиллерия на Евфрате сбила самолет, экипаж которого – командующий английской авиацией в Ираке и его офицер Генштаба – были взяты в плен. Еще в тот же день была атакована Евфратская группа и по отработанному образцу взята в клещи кавалерией, с приданными ей артиллерией и броневиками, и вынуждена была отойти. Двадцатью тремя годами спустя – во время атак в охват армии «Нил» генерала Уэйвелла против итальянцев в Киренаике – мне пришлось еще не раз вспомнить об этой давшей о себе знать уже тогда манере наступления британцев, превосходно подходившей для открытой местности в пустыне, где в 1940–1941 гг. наступление велось куда более крупными силами и более совершенной техникой – тяжело вооруженными и хорошо бронированными танками[102].

На этот раз преследование со стороны британцев было весьма энергичным и явно направлялось стремлением освободить обоих пленных. Британская кавалерия продвинулась далеко за Ану до Абукемаля. Там ей и действительно удалось освободить английских офицеров. К сожалению, в ходе этого преследования в руки англичан под Хадитой попала германская радиостанция. И во второй раз была уничтожена изолированная Евфратская группа.

Обе катастрофы на Евфрате, естественно, вызвали немало эмоций в штабе «Йилдырыма» и в Ставке, и всякий раз следовал небезынтересный эпилог.

Первый раз меня вызвал к прямому проводу по Юзу господин фон Папен, будущий рейхсканцлер[103], и по поручению маршала фон Фалькенгайна спросил, не намерена ли армия немедленно двинуть дивизию с фронта по Тигру через пустыню вдоль его берегов, чтобы ударом во фланг остановить наступление англичан.

В штабе армии действительно рассматривался этот напрашивающийся вариант, а господин фон Папен подсчитал, что потребуется три-четыре дневных перехода до выхода дивизии на Евфрат. Он не учел только, что здесь решающее значение имеет водный вопрос. Количество пунктов водоснабжения было очень невелико. Объемы воды очень скудные. Они быстро истощались, так что требовалось несколько дней, пока грунтовые воды не пополнят запасы. Мы же подсчитали, что отправка одной дивизии через пустыню между Евфратом и Тигром потребовала бы почти двух месяцев. В связи с этим сугубо практическим и неизменным соображением все столь желанные стратегические планы были в прямом смысле сброшены в воду.

Вторая катастрофа Евфратской группы привела к поступлению на мое имя телеграммы генерала фон Секта. Сект тогда только прибыл в Стамбул, чтобы оказывать Энверу-паше помощь в руководстве операциями турецких сил[104]. Поэтому по его же собственному признанию, сделанному позднее, он с ситуацией на этом театре военных действий знаком не был. Вполне возможно, что из «Йилдырыма», которому мы были подчинены до весны 1918 г., и вовсе отправляли Энверу, как заместителю Верховного Главнокомандующего, далеко не все из моих докладов.

Так или иначе в телеграмме выражалось явное недоумение Секта, что «при нынешнем соотношении сил» стала возможной подобная катастрофа. То есть в османской Ставке, видимо, господствовало убеждение, что пять турецких «дивизий», которые значились в составе армии на бумаге, и действительно превосходят четыре дивизии британцев.

Теперь уж настал мой черед недоумевать. Ведь после всех моих подробных докладов я считал попросту невозможной столь неверную оценку реальной обстановки.