Вожаки комсомола

13 апреля на собрании в столовой завода «Русский Рено» Надежда Константиновна от имени Петроградского комитета партии большевиков приветствовала молодых посланцев крупнейших предприятий столицы. Затем началось обсуждение самых злободневных вопросов: о 6-часовом рабочем дне для подростков, о предоставлении избирательных прав по достижении 18-летнего возраста, об участии молодых в деятельности фабрично-заводских комитетов, о первомайской демонстрации, на которую каждой районной организации надлежало впервые выйти отдельной колонной: пусть знают буржуи, что им противостоят не разрозненные группки энтузиастов, но сплоченная, монолитная масса борцов за новую Россию. Кончилось время размышлений и споров о том, нужно ли создавать общегородской союз рабочей молодежи. Сама жизнь властно диктовала: только объединившись, можно с полной отдачей юных сил служить делу революции.

Наступил долгожданный Первомай[3]. На небе — ни облачка. Весеннее солнце низвергает потоки света на голубую Неву, на площади, парки, проспекты. Везде, куда ни глянь, красные, алые, пурпурные полотнища и транспаранты. На здании адвокатской конторы сверху вниз саженными буквами громокипящее пророчество безвестного стихотворца:

Жить накануне
Веселых лет
Кому в коммуне,
Кому и нет!

А еще ниже нарисован белым по красному дворец, из окон которого выглядывают улыбающиеся рабочие и крестьяне — истинные хозяева Коммуны Грядущего.

Лиза задерживает шаг, пробегая глазами четверостишие, переводит взгляд на соседний дом, весь испещренный лозунгами «Долой войну и насилие!», «Отречемся от старого мира!», и снова торопится к Троицкому мосту, на Марсово поле. Сегодня первый в России молодежный митинг.

На мосту столпотворение: идут солдаты с красными бантами на груди, плывет над солдатами плакат «Долой Временное правительство!», шагают рабочие со знаменами, звенит медью оркестр, гудит грузовик. Какой-то молодец в небесно-голубой рубахе, подыгрывая себе на гармошке, выкрикивает с хрипотцой частушки:

Меньше гонору,
Хо-луй!
Сдохнешь с голоду,
Бур-жуй!

Отсюда, с моста, Лиза отчетливо видит, как во всю длину набережной текут в сторону Марсова поля толпы демонстрантов. Красный цвет заполонил нынче столицу, и даже дирижабль, висящий в небе где-то за оружейными заводами, весь окутан красными развевающимися лентами…

Лиза немного запоздала: не так-то легко, оказывается, в одиночку добраться до Марсова поля! Выбиваясь из сил, она с трудом протиснулась поближе к трибуне, возвышавшейся над толпой.

«На трибуне молодой оратор. Льется плавная горячая речь:

— …Кровавая бойня начата буржуазией. Отцы наши льют кровь за чужие интересы. Плачущие матери, обремененные горем и семьей, пошли на фабрики. Кагитал неумолим. Безжалостно втянул 10—13-летних детей в мрачные, душные сети заводов и фабрик и превратил их в машины.

Мы требуем прекращения ненужной народу войны, мы требуем охраны детского труда, мы требуем полного запрещения труда малолетних…

Аплодисменты покрывают речь молодого оратора. Море детских голосов колышется. Раздается мощная «Марсельеза», слышится «Интернационал»…»[4]

И в это время на трибуне появился Ильич. Понадобилось несколько минут, чтобы стихли овации, гром оркестра и шум приветствий, которыми Петроград встречал своего вождя. Потом на Марсовом поле ненадолго наступила тишина: Ленин произнес краткую речь о текущем моменте, о задачах русской революции, о необходимости кончать войну, о грядущем, где уже не будет места насилию, жестокостям, голоду, войнам, ненависти, угнетению, лжи. Лиза слушала Ильича, и ее воображение рисовало перед нею счастливых людей из недалекого будущего, этих мускулистых, бронзовотелых колоссов, стройными рядами маршировавших по просторам Земли, этих титанов, которые подчинят себе не только околоземные стихии.

Тут Лиза услышала, как оркестры снова грянули «Марсельезу»: Владимир Ильич сходил с трибуны, улыбаясь, приветливо махая рукой.

Когда собрание на «Русском Рено» решило создать в столице единую молодежную организацию, никто не подозревал, с какими трудностями придется столкнуться в дальнейшем. Между тем трудности возникли немалые. Далеко не везде юные пролетарии без всяких раздумий приняли сторону большевиков. На некоторых предприятиях, прикрываясь псевдореволюционными лозунгами, безраздельно господствовали меньшевики, эсеры.

…До Февральской революции Петр Шевцов был ничем не приметным репортером в бульварной «Маленькой газете». И вдруг весной семнадцатого года летописец скандальной хроники преобразился в пастыря юных душ. Для начала он выступил на первом общегородском собрании молодежи и предложил образовать руководящий центр — Всерайонный совет. Предложение было поддержано, и вскоре Шевцов уже именовал себя не иначе, как «делопроизводитель Всерайонного совета рабочей молодежи». Новоявленный «делопроизводитель» составил воззвание от имени юношеской организации, которую он назвал «Труд и свет», сочинил обширную программу деятельности.